— Спокойствие. — Он открыл одну из своих набедренных сумок и достал оттуда маленький пакетик. — Освободите палец. Пусть кровь немного покапает, это промоет рану. А потом приклейте вот это.

Малони достал пластырь.

— Может быть, здесь и больше микробов, чем у нас, но не настолько.

— Видимо, вы не знаете, что вирус, например, Эбола, может сотворить с человеком, — возразил я, поспешно заматывая палец. — Вы никогда не видели, как слизистые оболочки во рту, носу и глазах высыхают и начинают кровоточить, как мускулы и органы превращаются в жидкую массу. А жертва постепенно угасает, терпя невыносимые муки.

— А вы видели? — спросил он меня, едва скрывая улыбку.

— До этого — только в одном фильме на семинаре по патологии. Но мне хватило.

Малони потер лоб.

— Не хочу вас обидеть, но вы действительно ученый до мозга костей.

— Что вы имеете в виду?

Он оглядел меня с ног до головы своими зелеными глазами:

— Вы задумываетесь слишком о многом. А жизнь проста. Конечно, не в том случае, если смотреть на нее из-за толстых стен исследовательской лаборатории. Нужно всего-то разочек выйти наружу и попробовать все самому. Взять, к примеру, вашу рану… — сказал Малони, по-доброму посмотрев на меня. — Вы не умрете из-за нее. Мне приходилось излечивать другие раны! От одного взгляда на них вы упали бы в обморок. А те люди живы по сей день и ни на что не жалуются. Так быстро не умирают. А если это была попытка увильнуть от работы, то спешу огорчить вас — подобное не пройдет. — Малони хлопнул руками по бедрам и встал. — Что ж, пора заняться делом. Если у вас все прошло, то помогите мне выгрузить остальные ящики.

— Еще чуть-чуть.

Малони приподнял брови.

— Есть еще кое-что. Хотелось бы обсудить с вами, но — тет-а-тет.

— О чем вы?

— Речь идет о нашей спутнице.

— Она милая, разве нет?

Я не мог изобразить на лице ничего, кроме кривой улыбки:

— Не знаю, подходит ли это слово. Наше знакомство началось не очень-то…

— Я заметил.

— Несмотря на это, она имеет право знать всю правду. Почему вы соврали ей?

— Ах, вы об этом… — Он стряхнул воображаемую пыль с рукава и сделал вид, словно сейчас речь идет о самых незначительных вещах на свете. — Это я могу объяснить с легкостью. Я сделал это ради нашей же с вами общей безопасности.

— Не понимаю.

— Это потому что у вас нет совершенно никакого опыта. Опыта в том, как в этой стране обходятся с подобными вещами. Вспомните, к примеру, того же госсекретаря. Все здесь довольны только до тех пор, пока мы ищем карликового слона. Это животное очень маленькое и не такое уж сенсационное, чтобы заслуживать внимания местных властей. Но, как только вы произнесете «мокеле-мбембе», как все тут же насторожатся. Потому что они сами этим очень интересуются. Открытие может принести не только прибыль, но и известность. И поскольку на данный момент животное недосягаемо, его окружили всевозможными легендами. Там оно и покоится с миром. А в это время чиновники могут спокойно заниматься своими делами и ждать, пока не заявится кто-то со стороны и не сделает за них всю работу. Но это буду уж точно не я. Поверьте мне на слово: Элиши узнает что-то о действительной цели нашей экспедиции только в том случае, если это будет действительно неизбежно. Только так мы сможем минимизировать риск того, что уже завтра к нам приставят вооруженный до зубов персонал.

— Вы не верите в то, она заслужит наше доверие?

Он снова посмотрел на меня своими изумрудно-зелеными глазами и теперь в его голосе зазвучали серьезные нотки:

— В моей профессии нет места вере, потому что я экономлю на своих молитвах.