— А то ж. Чай, не в Горсправке служим, за спрос пока денег не берем.

— Я не вкурил за Тимофеича? Я к тому, что последние дни он неотлучно был со мной, в Вологде. Здесь — в хорошем, не в голубом смысле «был». Мы вели официальные переговоры с городской администрацией, открывали новый магазин. Есть десятки свидетелей…

— Вот и я сам голову ломаю: при чем здесь Паша? Вот только… — Здесь Брюнет взял многозначительную паузу.

— Ну-ну! Давай уже, не тяни кота за Фаберже! Только ЧТО?

— Как-то всё одно к одному лепится: сначала угрозы Асеевой, недвусмысленные намеки на пахучие цветы. А потом гранатка с газом, наезд этот на Добролюбова. Причем в прямом, в костедробильном смысле наезд.

— А можно здесь поподробнее? Про намеки и угрозы?

— В начале июля сразу по завершении нашего многострадального судебного шоу телепузиков, Павел Тимофеевич в открытую угрожал Асеевой. Намекая, что… Борисыч, как там было дословно сказано?

— «Еще не вся черемуха в твое окошко брошена», — подсказал Петрухин, внимательно наблюдая за реакцией Тараса. Его оперская чуйка подсказывала, что покамест реакции собеседника Брюнета не были наигранными. Похоже, Олег Петрович в самом деле искренне не понимал, что произошло на «Океане» и вокруг. А если все же и включил дурака, то делал это сверхталантливо. — Да, что касается «БМВ»: последнее время им активно пользуется некто Кирилл Гордеев. Вам это имя ни о чем не говорит?

— Безусловно, говорит, — скривившись, кивнул Тарас. В самом деле, запираться дальше было бы просто глупо. — Теперь, когда вы назвали имя, я и в самом деле нахожу, что человек на вашей записи отдаленно чем-то напоминает Кирилла.

Нехотя выдавив из себя «сознанку», Олег Петрович отвернулся, пряча глаза от собеседников, и вперился тяжелым взглядом в Бажанова.

Изумившись красноречивой гамме чувств, отразившейся в данную секунду на лице босса, консильери неприятно ощутил в организме косвенные признаки подкатывающейся «медвежьей болезни». Павел Тимофеевич даже рефлекторно стиснул ягодицы и в который раз зыркнул в направлении нагрудного кармана. Но — увы и ах! — спасительная эсэмэска по-прежнему не заявляла о себе.

— Тимофеич!

— Я!

— Головка от буя! Метнись! — приказал Тарас и, спохватившись, запоздало испросил разрешения у противоположной стороны: — Да, вы ведь не против?

— Гостям завсегда рады, — благосклонно отозвался Брюнет. — Борисыч, не в службу — организуй седалище для Павла Тимофеевича!

Невольно скривившись, потому как функции «шестерки» в его служебные обязанности всяко не входили, Петрухин прогулялся в противоположный конец зала и притащил стул для Бажанова.

Не успел приковылявший к столу «великих» на подрагивающих полусогнутых Павел Тимофеевич опустить свою пятую точку на точку опоры, как Тарас лобово вопросил у него:

— Где сейчас дохнет Гордей?

— Он… он сейчас в Питере. По крайней мере должен быть.

— За каким?

— Понятия не имею. В начале недели Кирилл попросил у меня пару дней отгулов. Сказал, что собирается прокатиться в Питер. Возможно, что и с захватом выходных. Что-то ему там надо было.

— «Надо было — полюбила. А надобность отпала — раком встала», — огрызнулся Олег Петрович. — Где конкретно в Питере?

— У Катьки своей, должно быть.

— Это та блядина, что с мореманом спуталась?

— Она самая.