— Хорошо, — подвел промежуточную черту Виктор Альбертович. — Будем считать, что с мотивацией худо-бедно разобрались. Людя́м и в самом деле порой свойственно ошибаться. Особенно когда их чувства задеты и оскорблены. Но меня волнует другой вопрос.

— И какой же?

— Что мы станем делать с этим, как метко выразился Дмитрий Борисович, «бараном»? Сразу озвучу свою позицию: крови не хочу, но справедливости жажду.

— То есть ты, Витя, по-прежнему склоняешься к мысли, что в случае с Гордеевым имела место быть классика из серии «Услужливый дурак опаснее врага»? — взялся расставить точки над «ё» Петрухин.

— Я, Борисыч, давно приучил себя к тому, чтобы опосля первого впечатления не спешить ни к чему склоняться. Даже к сожительству.

— Мудро. Глыбко.

— Да ладно, на нобелевку едино не тянет. Опять же, ты не замечаешь, что в последнее время все мы как-то неприлично страдаем дилетантизмом?

— То есть? Разжуй, будь ласка?

— А тут и «жувать» нечего. Отчего-то, куда ни копни, за что ни возьмись — всё у нас «жигули» выходят: что в Тольятти, что на проспекте Добролюбова, — взялся вслух философствовать Брюнет. — А касаемо услужливого дурака… Помнится, лет эдак восемь назад подвизался у нас в коллективе на шестых ролях схожий даунито. Прикинь! По личной инициативе зарезал любовницу босса, узнав, что та боссу изменила. Типа, вступился за его мужское достоинство.

— Лихо. И чего потом?

— А потом, на то, чтобы убедить ментов в том, что босс не являлся заказчиком убийства, было потрачено примерно двадцать штук. Баксов.

— А что стало с даунито?

— Его зарезали бесплатно.

— Экие ты истории, да еще на ночь рассказываешь.

— Так ведь, пока до дому доберемся, все едино утро будет.

— Тоже верно. Слухай, Витя, я вот чего меркую: возможно, люди Тараса и в самом деле сейчас активно ищут, а возможно даже, и сыщут Гордея. Но ведь и нам негоже на жопе ровно сидеть? Лично я бы с большим удовольствием пообщался с сим персонажом «до», а не «после» того, как с ним проведет профилактическую беседу Олег Петрович.

— У тебя есть какие-то конкретные предложения? — оживился Голубков. — В части: где и как сыскать?

— Исходя из того, что в ДТП с Яной имели место быть тяжкие телесные, сей эпизод гайцы должны автоматически перекинуть территориальному уголовному розыску. А те, соответственно, отработать и возбудиться.

— Так-так! Ну и?

— Вот я и гадаю: а что, если ларчик открывается просто? И в данный момент Гордея не могут сыскать лишь по той причине, что он элементарно задержан по подозрению?

— Хм… Резонно… Мыслишь подключить для отработки этой версии связи Комарова в Главке? А что, нехай старик в кои-то веки тряхнет стариной?

— «Только не это, только не это, только не это, шеф!» — смешно спародировал мультяшного Джулико-Бандитто Петрухин. — Иваныч пребывает в такой стадии обветшалости организма, что его лучше лишний раз не трясти. Я имел честь наблюдать его на корпоративе.

— И?

— Похоже, мы теряем старика. Как сказал товарищ Градский, ничто на земле, а в первую очередь — алкоголизм, не проходит бесследно.

— Есть такое дело, — тяжко вздохнул Виктор Альбертович. — Ты бы видел, в каком состоянии он в четверг приперся на расширенное заседание правления. У-у-у!.. Ладно, с Комаровым будем что-то решать. Но если не он — тогда кто?

— Предлагаю вариант с Пономаренко.