В итоге в семь утра разбуженный настойчивым телефонным звонком секретарши Комаров примчался в офис на такси, толком не поправив здоровья. И теперь болел душой жутко, потел телом обильно и пил минералку горлом — много. Вот они, последствия трехдневного запоя лютого. Невеликим оправданием коему может служить тот факт, что на сей раз причины запить у Иван Иваныча имелись архисерьезнейшие. Вот только делиться своими напастями с окружающими, а уж тем более с Брюнетом, Комаров не спешил. Иначе…

Иначе даже страшно помыслить, какой могла бы стать реакция босса на нынешнее комаровское наболевшее.

В 9:15 на столе хозяина «Магистрали» подал признаки жизни местный телефон. Злобно вышагивающий по кабинету Брюнет рванул трубку и, выслушав некое входящее, рявкнул в ответ так, что под потолком зазвенели хрустальные подвески на люстре:

— Алла! Ты что, вчера тоже газа нанюхалась и потому окончательно поглупела?! Я же русским языком сказал — СРАЗУ ко мне!

Виктор Альбертович швырнул трубку на базу.

Одновременно в противоположном конце бескрайнего кабинета распахнулась дверь и вошли решальщики: Купцов — порожняком, а вот под мышкой у Петрухина удерживалась рабочая папка с документами.

— Товарищ начальник! Инспектора по вашему приказанию прибыли! — с порога доложился Дмитрий. — По личному составу потерь нет, больных нет. Непохмелившихся — двое.

— Вы уже полчаса как должны были… прибыть! — огрызнулся Голубков. — Я смотрю: совсем страх потеряли! Хрен вам между…

— Не вели казнить, барин! Вели слово молвить!

— Блин, Борисыч! Ты уже задрал меня своими смехуечками! Нашел, понимаешь, время! Всё, хватит паясничать!

— Ну хватит так хватит, — легко согласился Петрухин. — Только вот орать на нас не надо. Между прочим, мы с Купчиной, с самого, заметь, ранья, не на продуктовой базе подъедались, а выезжали на оперативные мероприятия.

— Какие еще мероприятия?

— Персонально я сгонял на кораблик, на пепелище так сказать. А Лёнька смотался в райотдел, с оперком дежурным перетер. Которому проверку по нашему детскому утреннику, он же — «вечерник», отписали.

— Так, и чего? — оживился Голубков. — Ну хорош в дверях отсвечивать! Присаживайтесь, докладывайте.

Решальщики заняли свои привычные места за столом для переговоров. А источающий со стороны гостевого дивана перегарное амбре Комаров, воспользовавшись заминкой, поменял прежнее сидячее положение на более комфортное полулежащее. Стало легче — но ненамного.

— Что касается кораблика, — первым взял слово Петрухин. — Эксперты установили, что вчера в нашу форточку залетела ручная аэрозольная граната РГ «Дрейф-2». Данное чудо взрывотехники состоит на вооружении внутренних войск МВД России и обладает следующими ТТХ: масса 0,25 кэгэ, объем аэрозольного облака…

— Ладно, шут с ними, с ТТХ. Что еще?

— Еще. В результате взрыва, как ты помнишь, случилось возгорание на общей, как теперь выяснилось, площади в восемь квадратных метров. В результате коего уничтожена часть драпировки стены, ковровая дорожка и несколько кресел.

— Я сейчас что? Должен, типа, обрыдаться?

— Нет, это необязательно. Просто владельцы ресторана собираются вчинить нам ущербный иск на сумму в сто семьдесят пять тысяч рублей с копейками.

— Это с какого перепуга?

— Ну они считают, что раз граната предназначалась нам, то и платить за нее… обратно нам.

— Да пошли они! Начнем с того, что безопасность должна была обеспечивать их собственная СБ.