Одним словом — знакомые всё лица.
Плюс — только-только тихонечко прошмыгнувшие в зал и выстроившиеся в линию «парадные полицейские» с улицы.
— А теперь попрошу свидетелей! — низким грудным голосом приказала рулящая церемонией тетка, и свидетели — в новенькой с иголочки форме майора Купцов и облаченная в белый брючный костюм Яна, обтекая молодоженов, проследовали к низенькому столику и запечатлели свои подписи в протоколах семейных мудрецов.
— А теперь в знак супружеской верности прошу молодых обменяться кольцами. Пусть эти кольца напоминают вам о том, что ваша любовь — как эти кольца — отныне не будет иметь ни начала, ни конца!
Дмитрий и Наталья взялись послушно окольцовываться.
Сидящий на козырных местах в первом ряду Брюнет обернулся на сто восемьдесят градусов и выразительным взглядом дал отмашку старшему полицейской группы: мол, секундная готовность. Тот понимающе кивнул в ответ и что-то зашептал: сначала своим подопечным, а затем — местному лабуху с «клавишами», отвечающему за немудреный музыкальный караоке-фон.
— Уважаемые Дмитрий и Наталья! Объявляю вас мужем и женой. В знак долгой и счастливой жизни прошу скрепить ваш союз поцелуем… Прекрасно! А теперь, уважаемые родные и друзья — поздравьте молодых!..
Согласно много лет назад утвержденного и всеми инстанциями завизированного сценария проведения государственного свадебного шоу, в этот момент лабух должен был втопить по клавишам и изобразить мелодию Фрэнсиса Лея из «Истории любви».
Однако вместо «мертвой» электронной музыки своды зальчика непредсказуемо и неожиданно сотряс «живой», акапельный звук: это хоровая, как оказалось, группа полицейских слаженно грянула песню.
И песня то была…
Предсказуемо вздрогнув, брачующиеся предсказуемо поворотили головы на источник странного звука и…
…и жених сиюмоментно загнулся в припадке гомерического хохота. Успев при этом выставить в направлении Виктора Альбертовича большой палец — дескать, «Хоботов, я оценила!»
В ответ Брюнет расплылся в самодовольной улыбке. А вот рулящая церемонией тетка в близком к шоковому состоянии беспомощно зашарила по столу, нащупывая казенный старорежимный графин с водой. За без малого два десятка лет, отданных служению Гименею, такой из ряда вон случАй в ее производственной практике нарисовался впервые.
Омраченная финальным глумежом поточная церемония регистрации брака завершилась, и новоиспеченная семейная пара в сопровождении многочисленных гостей покинула залу через боковой, менее парадный выход.
Распорядительница бала с явным облегчением выдохнула, прикрыла за последним уходящим двери, вернулась обратно к «станку» и… с удивлением обнаружила, что сидевший в первом ряду солидный мужчина в дорогом костюме так и остался на своем месте.
— Мужчина! Уходите скорей! У меня сейчас следующая пара заходит!
— Ничего-ничего, — снисходительно отозвался Брюнет. — Я тут посижу. Ноги, знаете ли, свои, не казенные. Чего зазря… туды-сюды?
— Мужчина! Да вы что! Вы где находитесь? Немедленно покиньте…
Последние слова тетки потонули в клавишных аккордах «Марша Мендельсона».
Пока центральная дверь медленно и торжественно распахивалась, ведущая церемонии лихорадочно поправила прическу, схватила в руки папку с делом очередных потерпевших, подняла глаза и…
…и едва не лишилась дара речи.
Ибо в зал зашагнули: во-первых, предыдущий квартет брачующихся (с той лишь разницей, что пары свидетели/новобрачные поменялись местами/статусами), а во-вторых — абсолютно тот же состав гостей. За исключением — хоть тут повезло! — полицейского хора. |