Глава двадцать третья

А потом я очнулся, открыл глаза в большом деревянном доме, где лежал, накрытый одеялом, одетый в исподнее. Рядом стоял карабин, целый, даже не поцарапанный, а на стене висела кобура с револьвером. Так, выводы: я живой, даже, вроде бы, не покалечен, более того, я у друзей, мы дома, в каком то оседлом поселении.

Комната, где я находился, роскошью не отличалась. Тем не менее, здесь было довольно уютно, кровать была застелена шерстяным одеялом, а на стене висел светильник. Сев на кровати, я попытался оценить своё состояние. Руки и ноги были на месте, голова тоже. Уже хорошо. Вот только в голове всё шумит, и картинка перед глазами не отличается стабильностью, так и норовит уплыть вбок. Сотрясение? Да, наверное, всё же на меня такая туша упала.

Посидев минут пять, я попытался встать. Получилось. Хоть и с трудом. Теперь стоило одеться. Камуфляжная куртка и штаны лежали рядом, а вот обувь осталась где то снаружи. Непорядок. Быстро, насколько позволяла чумная голова, одевшись, я надел пояс с револьвером, отчего почувствовал себя гораздо увереннее. Подобрав карабин, который при желании можно было использовать, как костыль, я двинулся к выходу.

Дверь распахнулась мне навстречу, на пороге стоял Дэн.

– Ну, как ты?

– Голова кружится, но в целом нормально.

– После того, что с тобой случилось, ты легко отделался.

– А что именно случилось. Помню, медведь полез на меня, а потом?

– Потом он умер и упал на тебя всей тушей. А туша была солидная, килограммов шестьсот, мог и раздавить. Мы с Иваном вдвоём его с трудом подняли.

– Так он умер?

– Да, что характерно, умер он от твоей пули. Именно она пробила щитки и разворотила ему внутренности. Хороший карабин, береги его.

– А где мы сейчас?

– В деревне язычников, сейчас проводим воспитательную работу, объясняем, кем было их божество. Ну и попутно хороним убитых. А мясо медведя будут есть за поминальным столом.

– Будут ли? – с сомнением спросил я, обычно такие предрассудки так легко не уходят.

– Иван позаботится, – Дэн усмехнулся. – Свой визит в деревню он начал с террора: жестоко избил оставшихся мужиков, включая местного кузнеца, который не уступал ему силой. А потом перешёл к воспитанию. Потом доложим по радиосвязи, здесь, в деревне, будет одна из контрольных точек при организации пути на Урал. Если я правильно понимаю, высадят десант в два десятка штыков, займут точку и будут следить за дорогой.

– А мы сейчас что делаем?

– Тебе надо отлежаться хоть пару часов, потом двинем дальше. И ещё: есть плохие новости. Трофим расскажет.

Трофима я встретил за обеденным столом, дом этот целиком отдали нам, поэтому никого посторонних не было. Стас вместе с Иваном воспитывал селян, а Ошибка снова куда то пропал.

– Что не так? – спросил я, присаживаясь на резной деревянный стул, стоять долго не было сил.

– Всё не так, – сообщил охотник. – Мы убили не того медведя.

– Не того?

– Именно, пока тебя грузили, я и мои женщины, обследовали место. Там были следы, много следов. Была лёжка зверя, были следы когтей. Тот медведь, которому эти селяне поклонялись, был больше.

– Насколько? – от таких новостей меня замутило ещё сильнее.

– Раза в три, – сообщила Анна, выходя из другой комнаты. – И, скорее всего, это была медведица.

– А это можно по следам определить? – удивился я.

– Можно, и не только это, – Трофим вздохнул. – А тот, которого мы убили, опять же по косвенным признакам, был совсем молодым, это медвежонок.