– Это можно, – Феликс прикрыл двери камеры, но замок вешать не стал, всё же не преступника закрыл. – Сейчас провожу.

Из отделения полиции мы направились в другой дом, на этот раз деревянный в два этажа, на первом продавались скобяные изделия, инструмент и всякая мелочёвка. А на втором имелся отдел одежды и обуви. Это обрадовало, а то я уже начал беспокоиться, что придётся на заказ шить. Нет, здесь и фасоны разные, и размеры есть почти все. А если уж не подойдёт, имелось небольшое отделение, где прямо сейчас стрекотала швейная машинка, обрезать, перешить, расширить.

– А ткани у вас откуда? – спросил я Феликса, перебирая брюки на вешалках.

– С неба упали, – с улыбкой сказал он. – Сами и делаем. В столице две фабрики, да и по местам, в колхозах, зимой люди заняты, пряжу сдавать выгоднее, чем сырьё. Кое где и ткацкие станки стоят, только ткань не каждый делать может, там, на приёмке, контроль качества очень строгий, если чуть тоньше нить, если плотность не та, оставляй себе, ни копейки не заплатят.

– А из чего делают?

– Вот это, – он указал на ряды брюк со стрелками (вообще, заметно, что мода нисколько не поменялась, как только люди вернули себе кусок утерянной цивилизации, сразу вернулись к фасонам конца двадцатого века), – шерсть, а дальше льняные идут. Лён летом носить лучше всего, не жарко в нём. А вот лён с коноплёй, ещё лучше. Хлопка мало, да и дорогой он, почти всё из льна и шерсти, конопля ещё.

– А это мало откуда берётся? – поинтересовался я, снимая подходящие с виду брюки без стрелок. – Здесь ведь точно не растёт.

– Не растёт, ты прав, только караваны приходят. На верблюдах. Из Китая, через Среднюю Азию. Оттуда везут шёлк, специи и чай, иногда скот племенной гонят, коровы, овцы, а туда всё больше изделия продаём, одежду, металл, не просто металл, конечно, а полноценные кованые инструменты, лекарства ещё они сами не производят. Оружие тоже просили, да только не знаю, продали наши или нет, так то нам с ними делить нечего, далеко они, можно и продать старьё.

– И как часто?

– Пару раз в год, редко чаще, и они ярмарку не устраивают, весь товар государство закупает, а потом уже распределяет. В магазины мало что попадает, да и цена кусается.

– А магазины тоже государственные?

– Конечно, – он удивлённо посмотрел на меня, как будто я сморозил какую то чушь. – Всё государственное, и кабак, где Стас пьянствовал, тоже государственный. Правда, Березин хитрый жулик, он и про свой карман никогда не забывает. Но это до большой ревизии.

– А частники есть?

– Я примерно представляю, о чём ты говоришь, есть артели частные, лесорубы те же, да старьёвщики, но они, по сути, тоже на государство трудятся, им план спускают, они его делают. Что сверх плана, могут сами продать, но это мелочи.

– А старьёвщики – это?..

– Сам подумай, – терпеливо объяснял Феликс, – здесь ведь когда то была большая густонаселённая страна, далеко не все руины разобраны, некоторые так и стоят, не нашлось желающих пограбить. Одного металла можно насобирать тоннами, только с транспортировкой вечно беда. А там ведь и поважнее вещи попадаются. Двигатели, электроника разная, просто провода.

– А электроника за столько лет не отказала? – удивился я.

– Когда как, в иных местах компьютеры находят в таком состоянии, что только в розетку воткни, и сразу включится, только пыль вытряхнуть надо. Редкость, конечно, стечение обстоятельств, дом по краям обвалился, а в центре пара комнат цела осталась, законсервировало, так и стояло всё полторы сотни лет.

– А оружие? – осторожно спросил я, примеряя штаны.

– Оружие тоже находят, да только оно мало годится, из некоторых ещё можно стрелять, но большая часть для оружейников образцами служит, и материалом, сталь там хорошая.