— Я хорошо знаю кто такой господин Третьяк. Меня сейчас интересует вот этот Авдеев.

— Господин Лисовин, у меня работы выше крыши! Зашиваюсь! Мне некогда разбираться с их данными. Немцы требует порядка в личных делах. Я пытаюсь его навести. А грамотных помощников нет. Дали двух молодых пареньков. Но они и писать грамотно не умеют. Всё на моей шее.

— Здесь сказано, что Авдеев был арестован в свое время, следователем Третьяком.

— Насчёт ареста не знаю, но снимал тогда с него допрос именно следователь прокуратуры Иван Петрович Третьяк. И он сам этот подтвердил.

— Вы рассказали Третьяку про Авдеева?

— Рассказал. Думал он посмеётся. Но господин Третьяк даже не улыбнулся.

— А что в этом смешного? — спросил Лисовин.

— Превратности судьбы, господин Лисовин. У вас все? Мне нужно работать.

— Я могу взять это дело?

— Дело Авдеева? Берите. Но мне нужно записать это в книгу. «Дело рядового взвода охраны Авдеева взято следователем Лисовиным для изучения». И ваша подпись. Вот здесь.

Лисовин расписался.

— Отлично. Можете его взять.

Когда Лисовин вышел из кабинета, пожилой обратился к молодым сотрудникам:

— Видали? Начал копать.

— А чего копать, дядя Фома? Авдеев этот не нашенский.

— Да не в Авдееве дело. Чего под него копать-то? Копает Лисовин под начальника полиции.

— Как?

— А вот так. Не появись Третьяк в наших краях, быть бы на этой должности Лисовину.

— Третьяк в чести у немцев. Чего ему какой-то Лисовин.

— А ты погоди. Еще посмотрим чья возьмет, — усмехнулся пожилой…

* * *

Авдеев ныне служил во взводе охраны, и вызвать его было довольно просто. Лисовин и повод придумал, дабы Третьяк чего не заподозрил.

— Вы господин Авдеев, как я слышал, знали ранее господина Третьяка?

— А как мне его не знать, когда он в свое время посадил меня за решетку. Хотя по делу проходил не я один, а еще много людей.

— И вас посадили в тюрьму?

— Да, господин следователь.

— А по какому делу?

— Я был в составе группы людей, которые известны как «Золотая банда».

Лисовин слышал про это дело.

— Вы из Золотой банды?

— Был среди них. Много мы тогда взяли. Но не свезло.

— Вы искали ценности князя Голицына? Знаменитая малахитовая шкатулка! Я прав?

— У нас много чего было помимо шкатулки. Но и голицынские цацки были.

— Шкатулку нашли? — спросил Лисовин. — Это точно?

— Я сам не видал. Врать не стану. Но наши говорили, что она была.

Лисовин знал — после того, как банду взяли — шкатулки не нашли.

— Но, когда банду вашу брали, при них шкатулки не было.

— Не я был главным. Среди наших слух был, что шкатулку нашли. Наш главный по кличке Корень с Линем и Французом нашли. Но Корень решил себе все добро «скрысить». Это Линь сказал. Не желает, мол, Корень с нами добром делиться. С Корня спросить братва хотела, но вязли нас.

— А что Третьяк?

— Он с меня первый допрос снимал тогда. И интересовала его именно малахитовая шкатулка Голицына. Обещал мне много чего, если я про шкатулку ему расскажу.

— И вы не «раскололись» на следствии?

— Я рассказал все что знал, но главное мне не было известно.