Отдел агитации и пропаганды.

29 декабря, 1941 год.

Следователь уголовной полиции Лисовин вошел в кабинет секретаря отдела агитации и пропаганды.

— Здравствуйте, господин Демьяненко. Наблюдать за вашей карьерой одно удовольствие.

— Господин Лисовин? Чем я мог заинтересовать полицию?

— Рад, что вы не забыли меня, Владимир Алексеевич. Всего месяц, а вы уже в своем отдельном кабинете и меня даже не хотели к вам пропускать.

— Вот как? Но вы все же вошли.

— Пришлось показать девушке, что сидит у вас за печатной машинкой моё удостоверение полиции.

— Прошу вас садитесь, господин Лисовин. Что привело вас ко мне? Я очень занят. Приказ обер-бургомистра.

— Постараюсь не задержать вас надолго. Но не поделиться идеей не могу. Она имеет касательство к вашему ведомству.

— Идея?

— Я в юности был режиссером любительского театра.

— Вот как?

— И в моем подчинении есть люди, которые не обделены страстью к лицедейству.

— И вы пришли с этим ко мне?

— А к кому же? Это ваша епархия, господин Демьяненко. Сам я не могу проявить такую инициативу. Сразу по шапке дадут. А вот вы иное дело.

— И вы хотите возглавить театральную студию?

— Я хотел бы участвовать в подобном, господин Демьяненко. Я и ряд моих сотрудников. А если мне позволят быть режиссером, то я буду просто счастлив.

— Для агитации и пропаганды — это хорошо, господин Лисовин. Но что же вы намерены поставить?

— А вы согласны ходатайствовать о создании любительского театра?

— Почему нет? Это может быть интересно. Но что вы намерены представить?

— Сам я поклонник классического репертуара. Но в нынешнее время, когда многие авторы запрещены нашими союзниками в Германии, я могу представить пьесу собственного сочинения

— Вы еще и автор, господин Лисовин? Как я вижу, у вас много талантов. И что за пьеса.

— А вот извольте взглянуть на досуге.

Лисовин передал Демьяненко тетрадку.

— Я прочту это.

— Если не подойдет, то я не в обиде. Можете предложить пьесу по своему усмотрению. Вам оно как секретарю виднее. А вот насчет труппы любительского театра я бы хотел поговорить.

— Прошу вас.

— У меня есть пять человек, которые имеют желание участвовать в работе любительского театра. И скажу вам, что люди эти не без таланта. Конечно, актерского образования у них нет, но они могли бы и на профессиональной сцене играть.

— Вот как?

— Скажу вам по секрету, господин Демьяненко, что актерское мастерство одного нашего совсем молодого полицейского оценили в гестапо.

— В гестапо? Я вас не совсем понимаю, господин Лисовин. А гестапо каким боком?

— Вы работаете в Локте недавно и не знаете, о разгроме местного большевистского подполья.

— Я слышал про это.

— Так наш полицейский сыграл свою роль отлично. И знаете, он сыграл молодую девушку. И никто не догадался.

— Впечатляет, господин Лисовин.

— Мы подготовили несколько агитационных сценок и готовы представить их вашему вниманию. Вы сможете оценить наше мастерство.

— А это уже интересно, господин Лисовин. Вы пришли не с пустыми руками. И когда же я могу увидеть ваши таланты?

— Я готов был бы показать хоть завтра. Но трое из моей команды театралов ныне на задании. Отряд полиции отправлен для координации действий.

— И у вас не нашлось иных людей, кроме ваших талантов, господин Лисовин? А ведь нашему отделу пропаганды это может пригодиться.