— Стой, командир! — Леха показал мне второй патрон тоже с пробитым капсюлем. Я поставил его автомат на предохранитель. Вернул хозяину. Снял предохранитель со своего «АК-74М», потянул собачку, громко щелкнуло и никакого эффекта, я оттянул затвор. «Стреляный» патрон выпал мне на ладонь — в центре капсюля виднелась достаточно серьезная вмятина.

— Так, ясно, — пробормотал я, хотя неясности только начинались.

— Может, спросить Артура? — Леха покосился в сторону сидящего за каменным забором сопровождающего.

— Нет, — у меня мелькнули некие подозрения, — у него в последнюю очередь. Наблюдай за округой и пока никому ни слова, понял?

Леха понимающе кивнул. Я же начал смещаться вправо в поисках затаившейся среди глиняных валунов девушки.

— Алла, — позвал я, тихо появившись у нее за спиной. Девушка вздрогнула, повернулась мне навстречу. После увиденного сегодня ее лицо все еще оставалось бледным, глаза опухли, видимо, она плакала.

— ??? — наша снайперша воззрилась на меня, как на привидение.

— Вон там на дувале, видишь, ворон сидит, попади в него, — потребовал я, совершенно не имея на это права.

— Зачем? — резонно возразила снайперша.

— Проверим пристрелку, — я не собирался раньше времени открывать ей правду.

— Ворона жалко, можно вон в тот камень? — попросила девушка.

«Да хоть в белый свет как в копеечку», — мог бы сказать я, но вместо этого кивнул.

— Давай, — я думал, она будет целиться долго, ан нет, щелчок по капсюлю прозвучал почти тут же.

— Что за… — она, видимо, не привычная к осечкам, едва сдержалась, чтобы не матюгнуться. Потянулась рукой к затвору.

— Можешь не пробовать.

Снайперша подняла на меня вопросительный взгляд.

— ???

— Не выстрелит, — пояснил я.

— Что-то с бойком? — она пока еще только начинала сопоставлять мой приход и ее неудачную стрельбу.

— Патроны, — я показал ей свой собственный с пробитым капсюлем.

— И у вас тоже? — она всерьез удивилась.

— Думаю, что у всех, — я не стал скрывать от нее правду. Она закусила губу, я задумался. Теперь, когда моя догадка относительно патронов подтвердилась, я начал обдумывать свою уже давно мелькавшую на задворках сознания мыслишку. А я-то отводил ее на счет своей мнительности, а зря. Еще в автобусе я понял, что квалификация нашего войска оставляет желать лучшего. Такое впечатление, что отбирали нас по принципу: чем хуже — тем лучше. И если посмотреть критически, что мы имели? Эдика Каретникова — майора, ни разу не водившего за собой группу. Аллу Ерохину — экзальтированную дамочку-врача с комплексом непризнанного чемпиона мира по стрельбе из малокалиберной винтовки, опять же без всякого военного опыта. Виктора Синцова и Алексея Жмурова, двух великовозрастных балбесов-десантников, неизвестно чем отличившихся на службе, а по жизни временно задержавшихся в пути бомжей. Алексея Лапова и Геннадия Шамова — двух спецназовцев срочников-гадюшников из а-ля ГИО, подразделения, куда из рот СпН по жизни «скидывали» всех чмошников и дебилов, чтобы они не мешались под ногами у нормальных разведчиков. Леонида Шпака — старшего лейтенанта из нашей же бригады, давно уволившегося, но до сих пор не расставшегося с амбициями великого стратега. Леху Рудина — тоже служившего в каком-то спецподразделении связи, но так и не научившегося толком обращаться с оружием. Не лучше выглядели и все остальные.