Когда человек лежит, ему требуется меньше калорий и меньше кислорода. Старпом готовит нас к голодному этапу нашей экспедиции.

– Надеюсь, они, мать их, поторопятся! – рычит Тродаал, не оставляя попыток найти сигнал спасателей. – Хочу жрать, пить, трахаться, мыться. Не обязательно в таком порядке.

– Согласен, – говорит Роуз.

– Что ты имеешь в виду, черт возьми?

– Что тебе надо помыться, Тро. Помыть все, вплоть до изгнившей кочерыжки.

Сюжет закручивается. Появляется Ларами, Берберян снисходит до какой-то шуточки. Настроение у них поднимается.

Мне ожидание невыносимо. Слишком мы близко от дома.

Ларами стонет, что помрет, если в ближайшие двадцать четыре часа не раздобудет телочку.

– Еще протянешь, – огрызается Рыболов. Все оборачиваются на него с открытыми ртами. Но нет, он в игру не вступает. Низкопробное заседание временно прерывается. Товарищи Джангхауза все же не чурбаки бесчувственные.

– У вас хоть вода была, – ворчит обычно немногословный Скарлателла. Я поворачиваюсь, разглядываю его сквозь сплетения проводов. Странный тип – Любомир Скарлателла. Электронщик у Канцонери. Ста слов не сказал за весь патруль. Молчалив, невозмутим, дело знает. Держится совершенно незаметно. Сейчас в его голосе истерическая нотка.

– Пока не пришлось выбирать, на что лучше расходовать энергию – на ее очистку или на обогрев корабля. – Джангхаузом овладевает возвышенное спокойствие. Тихим голосом он начинает читать что-то из Писания. Никто не просит его заткнуться.

Я спал. Самому не верится. Двенадцать часов. И еще бы спал, если бы Циа не понадобилась койка. Забираюсь в свое старое кресло. Слушаю, как ребята что-то лениво бормочут. В основном гадают, что там с нашими друзьями в других отсеках.

Четырнадцатый час. Раздается вопль Тро:

– Вот они!

– Вот они кто? – спрашивает мистер Уэстхауз. Сейчас его вахта, и он ее стоит, какова бы она ни была.

– Спасатели… Мать их. Они идут к оружейному. Суки!

Он злобно бахает ладонью по консоли.

– Спокойнее. Дойдет и до нас очередь.

Сукины сыны!

Никогда не знаешь, насколько ты эгоистичен, пока не попадешь в ситуацию, где кого-то другого будут спасать раньше тебя. Сорок две минуты, и каждую мы потратили на проклятия и злость в адрес пиньяцевских головорезов.

Теперь наша очередь. Спасатели честят нас не хуже, чем мы только что честили оружейный отсек. Три часа они тратят, чтобы остановить вращение отсека.

– Буксировать нас не будут, – объявляет Тродаал. – Будем вылезать через верхний люк.

По отсеку раздается звон. Потом более приятные звуки – кто-то ходит по крыше.

Яневич подзывает к себе меня и мистера Уэстхауза.

– Пойдем-ка к этому люку. Необходимо проследить за порядком.

– Что ты имеешь в виду?

– Увидишь.

Я вижу. Мне приходится применять угрозу силой, как только пошла свежая вода. Кое-кто готов убить за глоток. К счастью, они слишком слабы для бунта.

– Поспокойнее! – рявкаю я на Циа. – Много выпьешь – развезет!

– Тродаал, – говорит Яневич, – возвращайтесь к рации. Они скажут, когда раздраить люк.

Мне в ноздри бьет желчная вонь. Циа вывернуло.

– Говорил я тебе…

Впрочем, Бог с ним. Послужит ему уроком.

– Раздраить люк! – кричит Тродаал. – Они подали переход.

Яневич проверяет показания с нашей стороны и начинает раздраивать люк. За ним уже толпятся несколько человек.