– Добрый, но хитрый поступок, – отвечаю я, – но этим его добро и исчерпывается.

– Но... – начинает она.

– Ты знала? – спрашивает Белкнап.

– Что?

– Ты знала? Знала, что Тониус – демон, и продолжала покрывать его?!

Белкнап отходит от нас. Его эмоции всегда сильны и однозначны. Сейчас я ощущаю исходящие от него отвращение и чувство того, что его предали. Он оскорблен. Все его помыслы и чувства всегда направляла только верность Богу-Императору. Более искренней и сильной гадливости я никогда не считывал.

– Он спас меня! – запинаясь, произносит Кара, глядя на Белкнапа красными от слез глазами.

– Тебя спас демон, – говорит он.

Мне кажется, что он сейчас ее ударит. Я предпочитаю не рисковать и отбрасываю его сознанием, заставляя усесться на кушетке рядом с Мауд.

– Сядь! – приказываю я. – Сам разберусь.

– Но она...

– Сядь, Белкнап, и заткнись!

– На твоем месте я бы последовал совету, – произносит Молох.

Губы еретика искривляет улыбка. Даже сейчас, в этом отчаянном положении, он не может не насладиться тем, как рушатся все старания моих людей.

– Может, скажешь, Молох, с чего бы это кому-нибудь слушать, что ты там лепечешь?

Не более чем в пальце от побледневшего лица Зигмунда повисают восемь кайнов. Он сглатывает слюну. Внутренняя дверь гостиной открыта, и в ней стоит Нейл, целясь в Молоха из автоматического пистолета. Гарлон потрепан и изранен. Один его глаз затек и практически не открывается. Рядом с ним стоит Пэйшенс с голодным выражением на лице. Она очень хочет убить Молоха.

– Вы только посмотрите, – с фальшивой бодростью в голосе говорит Молох, – теперь все в сборе.

– Пусть живет.

– Гидеон? – удивленно произносит Кыс.

– Пусть живет! Гарлон, опусти оружие!

– Что он здесь делает? – спрашивает Пэйшенс.

Я отодвигаю ее кайны от лица Молоха и роняю их на пол.

– То же самое, что и мы - пытается дожить до утра. Мы решили объединить наши возможности.

– Надеюсь, мать твою, ты понимаешь, что делаешь, – произносит Кыс.

Она подбегает к Каре и поднимает ее, отдирая от моего кресла. Нейл приближается к Ангарад, обнимает ее и целует.

– Скажите, – произносит Плайтон с кушетки, пытаясь не выказывать свою боль, – у нас есть какой-нибудь план?

– Нет, – хором отвечаем мы с Молохом.

Горы трясутся. Эльмингард дрожит. Ночь доносит демонический рев, который оставляет шрамы в наших душах. Отчасти это крик, отчасти – плач, отчасти – зов, отчасти – просто звук такой силы, что способен заглушить яростные раскаты грома.

Это рев хищника, голос пробудившегося от спячки и осознавшего свой голод хищника, чей возраст исчисляется миллиардами и миллиардами лет.

Глава четырнадцатая

Кара поднялась, отстраняя от себя Кыс и вытирая щеки. Она старалась не смотреть на Белкнапа.

– Вам надо уходить отсюда, – произнесла она. – Уводи всех отсюда, Гидеон.

– Кара...

– Убирайтесь, пока еще можете. А я...

– Что ты собираешься делать? – спросил Рейвенор.

– Буду удерживать его сколько смогу.

– Как? – спросила Кыс.

– Поговорю с ним.