За завтраком я начинаю излагать Мизуки планы на наше общее будущее. Она удивленно округляет глаза, а потом, не выдержав, начинает смеяться, прикрыв рот изящной ладошкой. Похоже, ее очень забавляют мои наполеоновские прожекты, и она пока не воспринимает их всерьез.

– Ох, Витя сан… давай мы хотя бы дождемся рождения ребенка!

– Ну, если ты так настаиваешь… – делаю я вид, что отступил.

– Не торопи события, пусть все идет своим чередом.

Нет, ну мало ли какие у японок приметы в ходу? Но я то не японец, так что подходящую квартиру по любому начну искать. Пока риэлторы подберут достойный вариант, пока покупку квартиры оформим, пока хороший, современный ремонт в ней сделают… Короче, наверняка на это уйма времени уйдет. И вообще, эта квартира станет отличным подарком Мизуки на рождение нашего первенца. Так что благоразумно замолкаю, делая вид, что вполне согласен подождать. Но для себя я уже решил, что сегодня же дам этому делу ход.

…Стрелки часов неумолимо приближаются к десяти, и мы с Мизуки печально поглядываем на дверь, в которую уже деликатно стучали, напоминая, что меня ждут дела.

– Не грусти, Мизуки. Главное, что вы теперь не одни. А вместе мы придумаем, как обмануть судьбу.

– Я не грущу, правда! Просто отпущенное нам время так быстро пролетело…

Мы стоим, обнявшись у двери, я нежно глажу ее по темным, шелковистым волосам. Нужно бежать, а я все никак не могу оторваться от нее. Умом то понимаю, что все сложилось наилучшим образом, но… старинный веер теперь для меня слишком слабое утешение.

– Ты помнишь, что первым делом должна установить телефон в доме, и передать через секретаря Мориты свой номер для меня?

– Помню – послушно кивает она – завтра же этим займусь.

– Вот и умничка. Все, не грусти! Надеюсь, через месяц мы встретимся в Штатах.

– Витя сан, ты такой смелый… и с тобой так легко все решается…!

– Я для тебя горы сверну. Хочешь, на Фудзияму залезу?

Мизуки тихо смеется и мягко подталкивает меня к двери, в которую снова постучали – теперь уже более настойчиво.

Долгий прощальный поцелуй, и я выхожу из номера. На пороге оборачиваюсь и одними губами шепчу ей.

– Люблю тебя…

* * *

Конференция в целом прошла для нас успешно, а доклад Александрова действительно имел ошеломляющий успех. Ученый он, конечно от бога. За такое короткое время успел сделать основополагающие выводы и значительно развил теорию ядерной зимы. Например, доказал принципиальные отличия последствий применения нынешнего ядерного оружия от тех, что были в Японии в 45 м. Я просто повторил на своей знаменитой пресс конференции то, что когда то прочитал о ядерной зиме, а он эти мои общие фразы уже переосмыслил и выстроил на их основе стройную научную теорию. «Огненные шторма», «глобальное затемнение», «резкое похолодание», «вымирание от голода целых регионов и стран» – эти зловещие фразы из уст Александрова звучали набатом и приговором западным политикам, мечтающим о ядерном реванше. А на финальной фразе Эйнштейна: «Я не знаю, каким оружием будет вестись третья мировая война, но четвёртая – палками и камнями» – зал так и вовсе взорвался бурными овациями.

Но после этого наш «замечательный» ученый умудрился снова надраться. Покидая трибуну под несмолкающие аплодисменты участников конференции, этот поганец – а по другому его и не назовешь – вместо того, чтобы вернутся в свое кресло рядом со мной, по тихому слинял из зала через боковой выход. И «исчез с радаров» минут на двадцать.