– Поехали со мной, узнаешь. Заодно и поговорим в дороге – я махнул на прощанье фанатам, благодарно улыбнулся какой то девушке с букетом полевых цветов. Простым и душевным…

В машине подруга тут же взяла меня в оборот.

– Ну, ты как?

– Лучше – коротко ответил я – второй день по утрам тренируюсь с Ретлуевым.

– Молодец. А в Кремле как все прошло?

– Ты откуда знаешь?!

– Отец сказал, что тебе предстоит тяжелый разговор с Романовым. О чем шла речь?

Хороший вопрос. А честный ответ на него тянет на десятку за нарушение гостайны, как минимум. Так что воздержусь.

– Группу хотят из МВД в Госконцерт передать.

– Вот суки! Это все Алена! И ее мамаша! – Альдона зло ударила кулаком по подголовнику переднего кресла.

– Какая Алена? – я придержал руку подруги – Перестань крушить салон!

– Какая, какая… Ты забыл племянницу Романова? Она еще тебе глазки строила во время съемок клипа на ВДНХ.

– Она то тут причем? – растерялся я от такого наезда.

– Ее мать, сестра Романова, очень активная дамочка! Хочет дочку на место Веры к нам пристроить.

Я аж охренел от того, как быстро завертелось все. Вот так завтра придешь на работу, а там тебя уже новая солистка ждет. Ага… утвержденная в ЦК.

– Мне Имант ничего не говорил.

– Отец ее вежливо отшил, послал к Щелокову. Так она и Николаю Анисимовичу позвонила. На поминках был его помощник – Егор, вот он и рассказал.

Я впал в задумчивость. МВД, конечно, будет до последнего упираться, мы ведомству валюту зарабатываем, и чем дальше, тем больше. Только и у Госконцерта есть мощные лоббисты в верхах. Вся надежда теперь на Веверса. Но надо бы и самому подстраховаться.

* * *

В Останкино нас пускать не хотели, пропуск то я заранее нам не заказал. А дозваниваться до Лапина с проходной было лень – благо в машине лежал пропуск вездеход, подаренный еще Брежневым. Молоденький лейтенант тут же взял под козырек и пропустил нас.

В кабинете Лапина не было – секретарь посоветовал поискать его в 1 й студии. Дал нам провожатого. На входе в большое помещение с софитами и свисающими проводами, горела надпись: «ТИХО! ИДЕТ ЗАПИСЬ».

Мы осторожно прошли в студию, заставленную камерами, и увидели в центре целую кухню со столами, шкафами и плитой. На которой сейчас царил… Гуральник! Усатый кондитер смешивал яйца с мукой, и что то увлеченно рассказывал на камеру, размахивая кулинарным венчиком. И большой сюрприз – рядом с ним, улыбаясь, стояла Люда Сенчина! Вся такая воздушная, в легком летнем платье и в белоснежном фартуке с кружевной оборкой.

Нас никто пока не заметил – мы остановились в тени, осматриваясь.

– Вон Сергей Георгиевич – кивнул провожатый на целый президиум, разместившийся на стульях по периметру студии. Группа мужчин и женщин весьма официального вида с интересом наблюдала за съемкой пилотного выпуска новой передачи.

– Стоп! Еще дубль! – режиссер подскочил к Гуральнику, поправил петличку микрофона.

– У меня уже замешано все! – возмутился повар – какой еще дубль?!

– Извините, товарищи, брак по звуку. Надо переснять.

Поднялась какая то, суета, я стал тылами пробираться к Лапину. Но он уже сам заметил нас. Тут же поднялся со стула, галантно поцеловал руку Алдоне, мне сочувственно пожал.

– Виктор, Альдона, примите мои соболезнования. Страшная потеря для советской эстрады.

– Спасибо, Сергей Георгиевич. Мы не вовремя?

– Идет приемка новой программы, но похоже, что у нас технический перерыв.

– Так мы можем переговорить? – тут же ухватился я за возникшую возможность.