– Не беда, держи! – я достаю из кармана оставшиеся два билета и ставлю на них размашистый автограф. Подмигиваю опешившей девчонке – Смотри опять не опоздай!

Мои бодигарды постепенно исправляют ситуацию и расчищают мне проход, аккуратно оттесняя фанатов с нашего пути. Продолжаю на ходу раздавать автографы, подписывая все, что мне подсовывают под руку, а фантазия у моих фанатов богатая! Здесь и свежий выпуск Билборда с результатами хит парадов, и свежие газеты с нашими фотографиями, билеты на предстоящее выступление, календари и плакаты с нашим изображением, футболки и бейсболки из мерча, которые уже вовсю продают на лотках рядом со стадионом Кэндлстик парк.

Кто то из фанатов даже притащил июньский номер Vogue со статьей Грейс Мирабеллы и нашими шикарными фото, снятыми в номере лондонского Савойя. Надо же! Кто то еще кроме нас бережно хранит этот выпуск журнала. Кстати, нам не мешало бы с Грейс встретиться в Нью Йорке, такие ценные знакомства нужно поддерживать и всячески развивать. Только у меня уже целый список лиц, с которыми там нужно встретиться. Вопрос: где взять на все это время? Хоть звони в Москву и умоляй Веверса о разрешении задержаться в Нью Йорке на неделю. Может, так и придется сделать, иначе все мои грандиозные планы пойдут насмарку…

– Мистер Селезнев, вам просили передать, что вас ждут в ресторане – передает администратор сообщение, которое Гор оставил мне на ресепшн.

Прекрасно! Поговорим, пообедаем, а заодно и обсудим изменения в наших планах. Боюсь, Майклу с Григорием Давыдовичем не понравится моя самодеятельность с эмигрантской общиной, но деваться теперь некуда. Антисоветский митинг у стадиона или отеля – еще худшая альтернатива.

…Как я и ожидал, подельники оказались людьми понятливыми. Особенно после того, как в защиту моей «сумасшедшей» идеи неожиданно выступил Сергей Сергеевич. Тут уже им и крыть было нечем: выступление бесплатное, считай сродни благотворительности. К тому же условий контракта не нарушает: русскоязычный репертуар – это исключительно прерогатива советской стороны. Выкладываться и рвать жилы я там не собираюсь, даже концертом это можно назвать с большой натяжкой – скорее уж творческий вечер. Аппаратуры возьмем по минимуму – усилок, пару колонок, концертные костюмы вообще не нужны. Оставалось только дождаться вечернего звонка Семена Ипполитовича с подтверждением их готовности нас принять.

– Но отечественный репертуар повторить надо обязательно – ворчит Клаймич, скорее больше для вида – не хватало нам еще опозориться перед бывшими соотечественниками.

– Репетицию проведем – киваю я – без этого никак. Григорий Давыдович, давайте прикинем с вами список песен. Нужно отобрать штук десять, и чтобы часть из них была патриотического направления. Иначе в ЦК нас сгнобят.

– «Только так победим» подойдет?! – подкалывает меня Клаймич.

Я посмеялся, покачал головой:

– Боюсь, такое не поймут. Так что ограничимся «Снегирями», «Березами» и «Конем».

– Обязательно спой «Дорогие мои старики» – переходит на серьезный тон наш директор – и «Траву у дома». Народ точно оценит.

– Куда ж без этого – соглашаюсь я – а еще споем лирическое: «Погоду в доме» и «Паромщика», но их пусть провинившаяся Лада исполнит. Мне голос нужно поберечь для концерта.

– Альдона может спеть «Позови меня с собой», она же принимала участие в записи демоверсии для Сенчиной.

– Хорошо. Итого восемь песен есть, осталось еще две. «Там за туманами», пожалуй, еще спою – она спокойная и патриотичная.

– Отлично! И «Мы желаем счастья вам» поете в финале.

– Это само собой.