Черт! Вот не надо было мне надевать на награждение в Кремль повязку. Ведь не болит уже ничего — просто покрасоваться хотел. Еще и Ильяса подвел.

— А как же чемпионат Европы?!?

— Савченко поедет. Он уже восстановился после сотрясения, что ты ему устроил — показывает хорошие результаты.

Тренер свистит в свисток и сборники разбирают скакалки. Кое-кто мне приветливо кивает, но большинство отводят глаза.

— Да и говорят, ты невыездной теперь — Киселев пожимает плечами — Какой уж тут Кельн…

Не знаю, чтобы я тут наговорил тренеру, но меня останавливает Леха.

— Погоди кипятиться — шепчет мне на ухо «мамонт» — Поедем в Кремль, решишь все с Генеральным. А форму еще успеешь набрать.

Ладно, делать нечего, едем к Романову. По пустой Москве быстро доезжаем до привычных Боровицких ворот, паркуемся возле Сенатского дворца. И тут же новый облом. Романова нет на месте — уехал с рабочей поездкой в Ленинград.

В коридоре я сталкиваюсь с новым управделами ЦК КПСС Жулебиным. Он то мне и рассказывает, куда подевался Генсек.

— Открывает Северо-Западную свободную экономическую зону. Хотим пригласить немецкие и французские фирмы, организовать производство высокотехнологичной продукции — Жулебин заводит меня в свой кабинет, наливает чаю — Так сказать политика разрядки в действии.

Заводы западных компаний в СССР — вещь нужная и полезная. Особенно, если это будет компьютерное производство. Но у меня своя головная боль.

— Виктор Михайлович — я решаюсь пожаловаться давнему соратнику Романова — Поговорите с Григорием Васильевичем… Ну что это за наказание такое. Мне в Кельн ехать, на чемпионат Европы по боксу, а я невыездной. Срываются гастроли в Италии, вон японцам я нужен — можно обсудить визит на острова…

— Поговорю — тяжело вздыхает Жулебин — Но не сейчас. Пусть Григорий Васильевич немного остынет, ты себя еще разок хорошо покажешь на открытии Космоса, вот тогда…

Пьем чай, обсуждаем Толкунову. На днях ей дали заслуженную артистку РСФСР и Виктор Михайлович просто млеет от ее образа скромной русской женщины. Платье до полу, длинная коса, голос-ручеек… Еще раз убеждаюсь, что для взрослого поколения вся эта наша попса, руссо дэнс — не близки и не интересны. А если уж совсем откровенно, то и противны. Им подавай душевные песни а-ля

Прощаюсь с Жулебиным иду в совминовскую столовую обедать. Отстояв небольшую очередь и раздав обязательные автографы чиновникам, беру борщ, котлеты по-киевски, овощной салат. В полупустой столовой есть свободные столики — усаживаюсь под портретом Ленина. И тут же мое одиночество разбавляет «пятнистый друг» — Михаил Сергеевич Горбачев.

— Не возражаешь? — Горби моментально присаживается рядом и начинает меня нахваливать

— Смотрели, смотрели твой концерт. Отличное, как говорят англичане, шоу. Раисе Максимовне очень понравились наряды твоих «звездочек». Просила свести с вашим модельером. Как ее зовут?

— Львова — я всем видом показываю, что не расположен общаться. Но «пятнистого» это не останавливает. Своим ставропольским говорком он просто заполняет все вокруг. Расспрашивает о Лондоне, делится своими впечатлениями от трансляции концерта… Эх, не тем я рицин рассылал.

Я ловлю себя на мысли, что неплохо бы сделать совместную фотографию. Повесить ее над рабочим столом и каждый день смотреть, вспоминать — зачем я тут. Очень хороший мотиватор получился бы. Быстро доедаю обед, прощаюсь. Уходя обещаю передать контакты Львовой через секретариат.

* * *

Из Кремля я возвращаюсь в демоническом состоянии.