- Две минуты, сеньоры. Дайте прийти в себя - мне дают кусок ватки прижать к порезу на лице

Адреналиновый экстаз проходит, наваливается страшная усталость. Анна убегает вместе с отцом, а я делаю вид, что хочу сигарету. Меня отводят к курилке и оставляют в покое. Но это ненадолго. Сейчас вызовут полицию. Вон какая толпа уже собралась у побитой машины - считают дырки от пуль. Бочком, бочком, шажочек в сторону и я в спасительной темноте. Возвращаюсь обратно к трассе. Голосую поднятым большим пальцем. Останавливается желтое такси. Экспрессивный водитель тычет пальцем в окровавленную майку, спрашивает не надо ли мне в больницу. Говорю, что носом кровь пошла. Показываю красную ватку. Водитель не замечает пореза и отвозит мне к Хилтону. Леха уже спит, иду к Вере. Она в том же номере, что и прошлый раз, ключ у меня тоже есть.

Два часа ночи. Зая спит, но я ее бесцеремонно бужу, зажигая свет. А в ее комнате на диване... Альдона! Черт! Сам же забыл, как менял списки дабы соблюсти социалистическую справедливость. Вера, увидев меня в крови, вскрикивает и прижимает одеяло к груди. Альдона - машина. Мгновение и она уже в стойке. Еще мгновение, я раздет (частично), осмотрен, заклеен пластырем. Прибалтка, одетая в милую пижаму с рисунком из бамбуковых побегов, уже наливает мне какую-то лимонную настойку желтого цвета и тут приходит в себя Вера. Бросается ко мне, покрывает всего поцелуями. Я замечаю ревнивый взгляд Альдоны. Отстраняю Веру, выпиваю махом алкоголь и, не отвечая на вопросы, иду в душ. Врубаю горячую воду с максимальным напором. Ванная быстро заполняется паром, меня бьет дрожь.

Такого со мной не было со времен Чечни. Всего одна командировка - зато очень похожие впечатления. Убивать не приходилось, зато был под обстрелом, быстро бегал, даже пострелял в сторону "зеленки". Вряд ли в кого-то попал, зато потом заслуженно гордился боевым эпизодом в биографии. Но сегодня... Сегодня я поставил новые рекорды. Скольких я убил? Двоих наверху - точно. Албанцев, охранявших Кальви - скорее всего. А вот командиры могли и выжить. А если они выжили... Даже раненые могут отдать приказ об ответке. Найти нас в Риме - не проблема.

- Альдона! Буди Леху, его ребят и Кузнецова - я вышел из душа в чем мать родила и уже застал девушек одетыми - В доме Кальви была перестрелка. Напали какие-то албанцы. Сам банкир ранен, я его отвез в госпиталь.

- Полиция? - деловито интересуется девушка, натягивая замшевые сапожки. Успели девчонки прибарахлиться

- Бесполезна и скорее всего продажна. Пусть двое караулят главный холл и черный ход. Остальные должны быть готовы к эвакуации в любой момент.

- Нам нужно оружие! - вступает в разговор Вера

- Советский образ жизни - наше оружие.

Я без сил падаю в постель Веры и мгновенно отрубаюсь. Сквозь сон слышу какие-то разговоры, бас Лехи, меня пытается будить Кузнецов- но все бестолку. Организм находится в режиме "завершение работы".

---

В аэропорту, несмотря на ранее утро, было все так же, как в день прилета - пестро, шумно, интернационально. Тележки, груженые разноцветными чемоданами, стайки галдящих детей, стройные и плавные стюардессы в пилотках (почему то остро кольнуло воспоминание о Жанне), объявления о начале и конце регистрации - я уже начал скучать по Италии. И персонально по Анне, которая примчалась нас провожать. Кальви сделали операцию, его жизнь вне опасности. Полицейские уже успели допросить дочку и она... не раскололась. Да, была вечеринка, после нее все (!) разъехались. Затем началась перестрелка, "я так испугалась, что ничего не запомнила". Как удалось сбежать? Нападавшие начали ругаться, отвлеклись, "я отволокла отца в гараж, а там машины"... Версия шита белыми нитками (думаю, врачи, запомнили, кто был за рулем), но судя по тому, что на моих запястьях пока нет наручников...

Я посмотрел на хмурого Кузнецова, пересчитывающего группу.