И даже если мое письмо попадет на проверку в КГБ - выудить оттуда что-то компрометирующее меня невозможно. Текст я заранее прогнал через гугл-переводчик. В нем одни канцеляриты. Отпечатки пальцев - залегендированы. А искать пишущую машинку... Нет, бурильщики не настолько всемогущи.

Альдона не выдерживает и срывается в сторону мужского туалета. Под обалдевшими взглядами окружающих, врывается вовнутрь. Вытирая слезы, проверяет все кабинки. К нам подходит Кузнецов

- Что происходит?! - нервы у подполковника уже ни к черту - Что за цирк??

Глядя на конверт, он пытается схватить девушку за руку.

- Не ваше дело! - Альдона резко отталкивает Кузнецова и идет к стойке регистрации. Вслед за ней начинают выдвигаться и все остальные.

- Виктор, что случилось? - а вот нашему директору удается поймать меня за руку - Почему Альдона плачет?

Клаймич озабочен и встревожен. Действительно, поездка выходит скандальной. Драки с итальянцами, эфир на телеканале РАИ, перестрелка на вилле Кальви... Даже приз и тот утерян. Что показывать советским чиновникам от культуры? Съеденный в поезде торт с надписью глазурью Felicitа?

- Григорий Давыдович - я сочувственно гляжу на директора - Альдона просто перенервничала. Устала и вот... По приезду, всех в отпуск. Немедленно!

- Покой нам только сниться - тяжело вздыхает Клаймич.

Наш багаж уезжает по ленте в нутро аэропорта, а я, расцеловавшись с Анной, вытерев ее слезы и пообещав писать, звонить (ага, как бы мне не стать невыездным по прилету), иду на паспортный контроль.

И вот, наконец, я в самолете. Откинул кресло, собрался спать. Самолет - полупустой, можно расположиться сразу на нескольких местах. Сейчас, не очень принято спать лежа и, пока я раздумываю, рядом устраивается Вера. Как говорил Горбатый из "Места встречи изменить нельзя": "бабу не проведешь - она сердцем видит". Начинает Зая издалека. Рассказывает, какие подарки купила. Маме - отличные бархатные шторы с золотой вышивкой. Деду - инкрустированную разборную трость с фляжкой и двумя рюмками. Брежневой - кухонный комбайн. Он только появился в продаже, в западных магазинах. Должен произвести впечатление. Совсем не зря, я брал наличные в банке. Командировочных на всю эту роскошь, явно бы не хватило.

Утреннее солнце, бьет прямо в иллюминатор - я закрываю шторку. Благодарю девушку, незаметно кладу руку на коленку. Бесполезно. Мою руку убирают и задают сакраментальный вопрос:

- Витя! - Вера сильно нервничает, кусает губы - Что у тебя с Альдоной? Только, не ври мне!

Я закрываю глаза. В таких ситуациях, надо все отрицать. Даже, если тебя поймали в позиции "парень сверху" - утверждай, что шел и случайно упал. И так, несколько раз. Ведь признание, не облегчает вину, а просто добавляет срок.

- Хорошо, что ты сама завела этот разговор - устало произношу я, массируя глаза. - Твоей интуиции можно позавидовать.

- У вас.. вы... - Вера, сейчас расплачется.

- Да, у нас беда - я беру девушку за руку - Близкий друг Веверсов, генерал из КГБ - предатель.

Вера ошарашена. Слезы моментально высыхают, она хочет что-то спросить, но никак не может определиться.

- И мы теперь не знаем, что делать - я смотрю в пол, разглядывая краем глаза мимику девушки. Она огорошена. Предательство в СССР - это очень серьезное и шокирующее событие.

- А как ты.. вы... узнали - наконец, приходит в себя Вера.

- Об этом, я не могу тебе сказать, извини. Можешь спросить Альдону. У нее... в общем, у нее есть доказательства, которые... я прошу, это хранить все в секрете, она передаст отцу. А тот, уже решит, как поступать.

- А почему не Кузнецову? Нас инструктировали, что...

- Веруня, это уже Альдоне решать, так ведь? Я, просто, постарался разделить с ней эту боль.

Вера согласно кивает и берет меня за руку. Фу... Я миновал огромный подводный риф, который легко мог потопить мой корабль.