|
Их движения отточены, синхронны, с лиц не сходят сияющие улыбки. В руках, словно из воздуха появляются ремни безопасности кислотного ярко-салатового цвета, с которыми они устраивают настоящее шоу. Снова припев, и снова в центре внимания выбежавшие «японки» в кимоно, только теперь в их руках веера, расписанные танцующими журавлями. В конце номера наши «стюардессы» опять совершают триумфальный проход по подиуму, вскидывая руки к пилоткам в прощальном жесте. Дождавшись последнего аккорда, публика разражается громкими аплодисментами и одобрительными криками. Но до восторга безбашенных англичан им ой, как далеко, все-таки японцы очень флегматичный народ.
– Вить, им что, не понравилось? – расстроено спрашивает Лада за кулисами – Девочки, все отлично! – успокаиваю я звездочек, быстро скидывая китель с рубашкой и натягивая протянутую Львовой футболку и толстовку – Публика довольна, просто японцы сами очень сдержанны по натуре. Бегите, переодевайтесь, а я пошел дальше работать. «Почтальон» – песня раскрученная, заводная. Любая публика живо откликается на знакомую всем задорную мелодию, но японцы… Ох, трудно нам с ними будет. И пара килограмм анаши в дым-машине сейчас точно не помешали бы. Но я пока не расстраиваюсь, и уж тем более не собираюсь сдаваться – мы и не таких заводили. Вон комиссия из ЦК на прослушивании у нас вообще с каменными лицами сидела, а японцы хоть улыбаются и хлопают. Я начинаю притоптывать, а потом и пританцовывать в такт заводной музыки, и с началом припева срываюсь со сцены, двигаясь по подиуму через весь танцпол, поглядывая на каменное лицо принца. По дороге подмигиваю страшно смущающимся девушкам, приветственно машу рукой группе европейских студентов – вот уж кто не отказывает себе в веселье! Постепенно от них заражается свободой и остальной танцпол, публика становится все оживленнее. Улыбаются и в Вип-ложе. «Феличиту» мы исполняем на пару с Ладой. Вера и Альдона сегодня – в роли бэк вокалисток. Все три звездочки в новомодных брюках-«бананах» и тонких джемперах с широкими рукавами кимоно. Наш первый европейский хит проходит на ура, публика его явно знает и даже немного подпевает нам. Мы срываем заслуженные аплодисменты. Потом Альдона исчезает за кулисами, чтобы переодеться к следующему номеру, и «Take On Me» я уже пою один, а Вера с Ладой лишь на подпевке за спиной у меня. Высокую ноту в две с половиной октавы беру с разгона и не фальцетом как Харкет в первоисточнике. Вижу, как округляются глаза у нашего клавишника от моей импровизации. Песню встречают вполне благожелательно, но без дикого восторга. Я понимаю, что для ее полноценной раскрутки нужен клип – до успеха «Феличиты» «Take On Me» пока еще далеко. А я вдруг чувствую, что могу вытянуть и выше оригинала, нынешние вокальные данные мне это позволят. Ну, а дальше настает время медляка, а заодно и звездный час Альдоны – «Still loving you». Свет снова гаснет, только красные светящиеся звезды сияют в темноте, и затаившая дыхание арена. Лучи нескольких софитов, пронзая темноту, сходится в одной точке сцены. В их перекрестке стоит высокая женская фигура в строгом кимоно и самурайских женских доспехах. На бледном лице ярко выделяются алые губы и хищно подведенные глаза. Белые, как бумага волосы собраны в высокий конский хвост на макушке, две прямые длинные пряди, выпущенные на висках. Образ самурайской девы-воина – средневековой онна-бугэйся – довершает короткий меч танто и боевой веер гунсен на поясе. Глаза «девы» прикрыты, пальцы нервно сжимают серебристый сверкающий микрофон, пластика и движения сдержанны, но через эту сдержанность, как сквозь толстый слой пепла, пробивается огонь. Альдона снова поет так, словно вкладывает в песню что-то глубоко личное. Сочетание сурового самурайского образа и набирающего мощь женского голоса производит ошеломительное впечатление даже на меня, а что сейчас происходит с мужской частью зрителей можно вообще только догадываться. |
