Я почти проговариваю текст первого куплета, постепенно набирая мощь в свой голос, и к припеву он доходит до нужной высоты:

Мне всё снятся военной поры пустыри,

Где судьба нашей юности спета.

И летят снегири, и летят снегири

Через память мою до рассвета.

Последний, завершающий куплет я пою снова с легкой хрипотцой - слава богу, голосом своим я уже научился владеть - если и не виртуозно, то на вполне приличном уровне. Постоянные занятия вокалом с Татьяной Геннадьевной, а может, и исполнение песен в совершенно разных стилях, сделали свое дело, и теперь я держусь на сцене уверенно. А учитывая, что у каждой песни в айфоне есть несколько вариантов исполнения, и мне остается только выбрать самый подходящий и качественно повторить его. Это задача не из трудных. В Снегирях Антонова мне даже ничего не нужно было менять, лишь аранжировку я выбрал из самых последних, но тоже авторскую.

Заканчиваю песню, дойдя почти до шепота, мой голос затихает одновременно с музыкой, добавляя легкую толику светлой печали. И люди в зале несколько секунд молчат... озадачивая меня своей реакцией. Эй, неужели все так плохо... А потом зал взрывается одобрительными аплодисментами. Народу еще немного - никто из мэтров пока не соизволили появиться, и там в основном техперсонал и наши "звездочки" с музыкантами.

Аплодирует даже Пуся и оркестранты в яме... Нет, Антонов, конечно, талантище... Так точно подобрать интонацию - никакого пафоса, никакого надрыва... Я и сам испытываю удовольствие, повторяя за ним его манеру исполнения. Шутливо раскланиваюсь и спускаюсь в зал, сразу попадая в объятья Марии Баруховны. Из-за маленького роста ее объятья приходятся на мои локти, но Пусю это нисколько не смущает.

- Витенька, золотой ты мой...

Дальше эта пожилая, циничная насквозь тетка утыкается лбом в мое плечо и замолкает. Вокруг вижу растроганные лица людей, которых, наверное, давно уже ничем не удивить. Ну, что ...приятно. Пуся отстраняется, и ее выпуклые карие глаза влажно блестят. Но профессионализм не пропьешь, и тут же следует деловой вопрос.

- Голубчик, вы сможете это повторить с такими же интонациями? И это нужно обязательно петь соло! Мы даже не будем пробовать дуэт!

Я с сочувствием посмотрел на Ладу.

- Да, легко - тяжелый вздох - Я много репетировал в студии.

- Ну, и славно. Ничего даже менять не будем. Сейчас я переговорю с дирижером, а ты отдыхай пока.

Колобок подкатился к оркестровой яме, и они начали бурно обсуждать что-то с музыкантами. Обсуждение затянулось минут на пять. Пуся тыкала пухлым пальчиком в партитуру, дирижер сначала возражал ей, но потом видимо согласился с ее доводами и только понятливо кивал.

- У вас пятнадцать минут на "Снегирей", потом мы идем дальше. Прогоним разочек "Мы желаем счастья вам".

Спустя четверть часа, оставив "звездочек" репетировать, Пуся подхватывает меня под руку и тащит из зала. В другой ее руке болтался гермесовский пакет.

Заведя меня в свой кабинет, она быстренько убрала пакет в шкаф, включила электрический чайник и присела рядом со мной на диванчике. Устало потерла глаза.

- Маковой росинки еще во рту не было, кручусь здесь с семи утра... Витенька..., я вот подумала, может, для усиления эффекта опять покажем на экране фотографии, только теперь военные?

- Хронику. Лучше показать кадры военной хроники и желательно с Ленинградского фронта. Воронья Гора это ведь под Ленинградом.

- Да, да... правильно. Кадры хроники здесь будут к месту...

- ...И свет нужно приглушить. Не выключить совсем, а лишь приглушить и добавить немного синего в освещение. Понимаете, чтобы выглядело, как синий снег в сумерках...

Мария Боруховна задумчиво кивнула, видимо прикидывая в уме, как это будет смотреться из зала.

- Неплохо... черно-белая зимняя хроника и синий снег в сумерках.