|
На стычку не напрашивался, с охотой бы увильнул, но бывают моменты, когда отступать некуда. Вот даже самый что ни есть гуманист и демократ, но чувствую себя правым, даже проткнув своего ближнего мечом, и совсем не чувствую, что та скотина и есть мой ближний. Ехали до рассвета, остановились на короткий отдых, а королевский эскорт точно так же расседлал коней в двухстах шагах от нас. Они напоили коней выше по ручью, нарочито замутив воду так, что наши кони фыркали, мотали головами и отворачивали морды от грязной воды, а когда муть чуть спала, брезгливо цедили сквозь зубы и, боюсь, так и не напились вволю. Пса я не отпускал, вдруг даже ему нельзя охотиться, а каков он в бою, не хочу и думать, ну не должна собака бросаться на людей, не должна! И как бы мне хреново ни было, пусть даже такая огромная собака будет для души, а не для каких то охранно боевых задач. Проехали за сутки чуть больше сотни миль, конь сэра Смита и мул брата Кадфаэля уже едва переставляли ноги. Небо затянуло тучами, подул неприятный встречный ветер. Сэр Смит все оглядывался на преследующих нас всадников, наконец выругался с великим разочарованием: — Не оторваться. Уж как я выбирал коня!.. Столько заплатил, можно бы целый табун. — За нами не простые слуги, — утешил я. — Если не ошибаюсь, возглавляют королевские детки, двое братьев Хайбиндера, а также герцоги и графы. Не думаю, что среди наших преследователей хоть один найдется ниже барона! Сэр Смит скривился, но я видел, что втайне горд: — Ах, какая честь!.. Эскорт, как у королей. — Я говорю о том, — уточнил я, — что у них кони — лучшие в королевстве. Сэр Смит сказал завистливо: — Да и доспехи… Я думал, самые знатные зрел на турнире. Оказывается, нет… Впереди показались крыши из красной черепицы аккуратных домиков, к моему удивлению, город обходится без крепостной стены. Одна дорога шла мимо, вторая прямо в город. Я направил коня по второй, брат Кадфаэль промолчал, а сэр Смит проворчал зло: — Они и здесь не дадут нам ни крова, ни еды! — Да, — ответил я, — не дадут. Он посмотрел на меня с подозрением. — Так зачем же? Надеетесь, что еще не узнали? — Узнали, — сказал я. — Думаю, впереди по нашему пути уже проскакали самые быстроногие вестники. — Так зачем? — повторил сэр Смит сердито. — Вам нужно еще раз пережить то унижение? Я чуть со стыда не сгорел, когда простой трактирщик отказывает в корке хлеба! Брат Кадфаэль тоже поглядывал на меня с вопросом в чистых голубых глазах. Я смолчал, затрудняясь сформулировать то, на что и сам не мог дать четкий ответ. Граф Эбергард что то велел всадникам, трое поехали впереди, остальные сзади, сам граф держал коня рядом с моим, я иногда ловил на его бесстрастном лице внимательный взгляд. Граф даже не заинтересовался, почему я решил заехать в город, для него главное, что горожане увидят мой плащ и весь отряд с гербами герцога Люткеленбергского, гранда Кастилии, конунга Хельнурга и графа Акваний, верховного сюзерена герцогства Пуатье. Убьют нас люди короля Хайбиндера или нет — дело второстепенное. Главное — отвести угрозу от их юного сюзерена, заранее благородного и увенчанного всяческими достоинствами мудрого правителя. Улица опустела с нашим появлением. Мы проехали до центральной площади, там с одной стороны двухэтажная гостиница, с другой — такой же двухэтажный каменный дом, отгороженный от улицы небольшим заборчиком. За нами в сотне шагов победно звенят подковы по брусчатке. Я оглянулся, там лица людей, не просто выполняющих вообще то бесчеловечный приказ короля, а даже наслаждающихся своим превосходством и нашими мучениями. Я остановил коня, брат Кадфаэль и сэр Смит тоже натянули прводья. Я выпрямился, вскинул руку. — Мы мирные путники, нам ничего не нужно от вас, кроме воды и хлеба! Неужели вы откажете? Долгое молчание было ответом. |
