|
Рыцари Хайбиндера остановили коней на дистанции шагов в пятьдесят, я краем глаза посматривал на их торжествующие лица. За опущенными занавесками во всех домах, что выходят окнами на площадь, чувствуется шевеление, я угадывал, как целыми семьями заглядывают в щелочки, но никто не решается даже раздвинуть шторки. Брат Кадфаэль опустил голову и молча молился, сэр Смит смотрел на меня с мрачной злостью, ну зачем так унижаться. Я медленно пустил коня через площадь, дальше узкая улица, но на въезде я крикнул громко: — Да будет проклят город, где у жителей нет христианской жалости… Да покарает вас Господь!.. И еще обещаю всем.., я вернусь. Я вернусь однажды, и это будет страшный день. Брат Кадфаэль и сэр Смит молча ехали следом, мы миновали с десяток домов, оставалось еще два, а там дальше зеленый простор, как вдруг шторки одного окна раздвинулись, кто то быстро протянул огромную краюху хлеба и глиняный кувшин. Я принял, занавески так же бесшумно задвинулись, а следом захлопнулось и окно. Я держал хлеб и кувшин перед собой, в надежде, что кривизна улочки не позволит едущим за нами всадникам Хайбиндера увидеть нарушение королевского приказа. Когда за городом послали усталых коней в галоп и оторвались ненадолго от преследователей, я ухитрился спрятать хлеб и вино. Мул брата Кадфаэля хрипел и мотал головой, я перевел Зайчика на шаг, спросил Кадфаэля: — Вот теперь вопрос, а как поступил бы Господь, если бы на весь город отыскался только один праведник? Он перекрестился, ответил скорбно: — Ты знаешь ответ, брат паладин. Господь испепелил оба города, хотя праведником был сам Лот. — Знаю, — ответил я, — но Господь даровал нам право самим решать, кто прав, кто виноват. И самим отмерять наказание. Он снова перекрестился, лицо бледное, глаза ввалились — Тяжкую ношу взвалил на плечи сы Бесплатный ознакомительный фрагмент закончился, если хотите читать дальше, купите полную версию
|
