|
— Спасибо, — поблагодарил я. Когда я поворачивался, старший, словно сжалившись, добавил в спину: — Только мы никогда не плавали на ту сторону. И не поплывем. Наши рейсы всегда вдоль побережья. От Чернавы до Нефелима, через Колпи, иногда заворачиваем в Ярру забрать там груз шкур, но дальше Навинбурга еще не заплывали. А через океан... боже упаси. Я ощутил сильнейшую досаду, но ответил вежливо: — Спасибо, что предупредил. А те капитаны, что ходят через океан, они где альбатросничают на суше? Он задумался на миг, двинул плечами. — Яргард в трактире «Храм Ключа». Это далековато, но если уж вожжа трет, ваша милость, то идти придется. Других капитанов сейчас нет в порту. Совсем. — Как нет? — спросил я, посмотрев на лес матч. — Которые плавают через океан, — пояснил он. — А это все корабли таких, как и мы. Вдоль берега, вдоль берега... Я повернул коня. Пес, обследовав корабль от носа и до кормы, разочарованно примчался следом. В глазах обида и недоумение: а как же обещанный Юг? — Облом, — ответил я раздраженно. — Но мы не сдадимся, Бобик. Он помахал хвостом, подпрыгнул и лизнул руку. Глава 4 На выходе из порта десятка два моряков сцепились в драке. Я заранее начал подавать Зайчика к стене дома, проскользнем, но с ближайших кораблей по сходням сбегают еще жаждущие схватки, на ходу наматывают на кулаки ремни с медными пряжками, куча растет, от ругани и надсадного хаканья воздух потяжелел и уплотнился. Бобик посматривал на меня вопросительно, я предостерегающе поднял палец. Это не наша война, мы просто идем мимо. Он посмотрел с тем же вопросом, я покачал головой. — Из-за баб, — пояснил глупой собачке. — Из-за чего еще настоящим мужчинам драться? Он ощерил клыки, мол, а мы разве не настоящие? Я ощутил затруднение, постарался вывернуться: — Бобик, а мы вообще такая круть, что пусть бабы из-за нас дерутся. Он повернул голову и с интересом смотрел, как тяжелые кулаки со смачным хряском впечатываются в противников, везде одно и то же, везде из-за баб, из-за чего же могут еще сражаться с такой яростью настоящие мужчины, а здесь они явно настоящие: здоровенные, мускулистые, обветренные и просоленные, с грубыми лицами, хриплыми голосами, у каждого в ухе по серьге, у кого золотая, у кого даже с бриллиантом или рубином, рубашки распахнуты, руки и грудь в замысловатых татуировках, донельзя непристойных. Из драки почти под копыта Зайчика выпал окровавленный и в лохмотьях рубахи крепкий, хоть уже и немолодой мужик. Удар ему был нанесен явно мощный: потерпевший пролетел по воздуху и грохнулся спиной о неровную булыжную мостовую. Я удержался от желания проехать над ним, вместо этого, поддавшись христианскому человеколюбию, это я-то, нагнулся и протянул ему руку. Он ухватился, хватка железная, я дернул, чувствуя, что поднимаю глыбу железа. Моряк поднялся, высокий и жилистый, солнце блестит на выбритой как у скинхеда голове, кровь на скуле, на губах, стекает по щеке и капает с подбородка на голую грудь. Закинув голову и тяжело дыша, он некоторое время всматривался в мое лицо. — Ты... — прохрипел он, — с «Гермогаста»? А почему на коне? — Я не моряк, — ответил я искренне. — Так чего же ты... — Здесь?.. Да просто пришел посмотреть на порт. Я задумал перебраться через океан, вот и подыскиваю корабль... Он присвистнул, оглянулся в нерешительности на драку, с обеих сторон уже сбегается народ с дубинками и ножами в руках. — Вообще-то и без меня обойдутся... У тебя угостить вином найдется? — Найдется, — заверил я. — Но ты сам выбирай место. Только пристойное. Он смерил меня недоверчивым взглядом. — Никак благородный?.. Впрочем, всё равно. |
