|
Ничем помочь не могу, я перед ним малость виноват, подойти не рискну... Я оставил на столе еще одну монету, поднялся, на меня сразу же обратили внимание из-за соседних столов, вот уж не думал, что выгляжу угрожающе. Глава 5 Капитан не поднимал головы, пока я не приблизился, а когда вскинул взгляд, я ощутил некоторый трепет, как будто взглянула сама смерть. Тут же взгляд капитана смягчился, не видя противника или даже врага. — Можно к вам? — спросил я дружелюбно. Капитан промолчал, продолжая разглядывать меня пристально и без дружелюбия. Один из матросов уточнил: — Куда? — За стол, — объяснил я любезно. — Зачем? — спросил тот же матрос, ибо капитан не соизволил снизойти до разговора с неудостоенным ходить под парусами. Вместо подробного объяснения зачем и почему, я сказал: — Дальше плачу я. Капитан промолчал и на этот раз, но и матрос умолк, только посматривал то на меня, то на капитана. Глаза капитана, чуть прищуренные и словно бы с ленцой, прощупывали меня острым взглядом. — За ваш счет? — проговорил он с той же ленцой. — Ваша милость, мы не голодаем. А когда пьем, то самое лучшее. — Закажу лучшее, — пообещал я. — Нас много, — добавил он. — Угощаю всех, — уточнил я. За столом хитро заулыбались, что-то чуют, капитан тоже улыбнулся, как акула при виде молодого тунца, жирного и глупого, сказал небрежно: — А здесь почти все — моя команда. Сердце мое дрогнуло, вдруг да не хватит моего золота, но сказал как можно небрежнее: — Да какая ерунда! Не всё ли равно, одного угощать или сотню?.. Для благородного человека как-то нет разницы... Моряки замолчали, такой ответ явно слышат впервые. Капитан некоторое время изучал меня так же внимательно, наконец кивнул: — Садитесь, ваша милость. Когда предлагают что-то бесплатно, надо быть настороже, в сладком червячке чаще всего стальной крючок. Но мы, предупреждаю, из тех, кто заглатывает такие крючки... и выплевывает, съедая червячка. Матрос добавил хмуро: — А иногда... и самого рыбака. Второй моряк, высокий и настолько жилистый, как будто с него содрали всю кожу, обнажив мышцы, чем-то напоминает муляж из анатомии, тем более что весь какой-то красный, будто докрасна обожженный на солнце или слепленный из красной глины. Он присматривался ко мне испытующе поверх пивной кружки, но помалкивал. Капитан наконец кивнул на него: — Это мой боцман, Иварт. А этот, говорливый, Сенешаль. Не сенешаль, а Сенешаль, хотя говорят, что и настоящий сенешаль приложил к его появлению на свет руку. И не только руку. Я ответил вежливо: — Счастлив встретить таких людей. — Капитан усмехнулся: — А уж как счастливы мы, что родились такими! — Сенешаль коротко ухмыльнулся: — Родились? — Стали, — поправил себя капитан с ясным удовольствием. — Стали!.. Так за что вы готовы платить так щедро? — Просто за разговор, — сообщил я легко. — Дело в том, что я прибыл издалека. Не хочу хвастаться, но всего пару недель тому назад я был еще на Перевале... Моряки переглянулись, боцман кивнул, как будто я подтвердил какие-то его догадки, а капитан спросил с недоверием: — Это что же... с той стороны? — С той, — подтвердил я. — Там, говорят... Он не закончил, я мягко прервал, ибо если я плачу, то я и расспрашиваю, а не меня: — Главное, чего там нет, так это моря. Кораблей там отродясь не видели. И я не видел. Вот сегодня впервые... А уж про загадочный Юг, который вы своими глазами видели, у нас только слухи! Вот и восхотелось мне побывать на той стороне океана. Но в порту первое разочарование: почти все каботажники плавают только вдоль берегов, а открытого моря побаиваются. |
