|
Судя по ее напряженному лицу, быстро-быстро перебирает все варианты, чтобы и меня прибить, и все золото и сокровища забрать — в пещерах драконов полно сокровищ, все знают, и шкуру мою содрать, не попортив, и вернуться домой с победой, везя мою голову на отдельном верблюде. — Что же еще? — спросил я требовательно. — Тупая, злобная… и какая еще? Она прошептала едва слышно: — Никакая… — Никакая? — повторил я. — Это я — никакая? Такой красавец? Такое чудо в чешуе и без перьев?.. Не-е-ет, ты обозвала как-то еще… Она сказала громче: — Я сказала только это! — Врешь, — обвинил я, — ты назвала меня еще и старым. Был бы я женщиной — прибил бы за такие слова! Но нам, самцам, по фигу. Глава 6 Она не сводила с меня глаз, в то же время ухитрялась быстро-быстро зыркать по сторонам, сама чуть пригнулась, будто готова броситься в схватку, вид злой и решительный. — Что ты хочешь? — потребовала она. Я прорычал свирепо: — Как что? Ты дура, что ли?.. В каком мире живешь? Сожрать, конечно. Здесь все друг друга жрут. — Но ты не съел сразу, — возразила она. — Почему? — Сыт, — прорычал я. — Да и вообще… Ты хоть потанцуй. А то и есть тебя как-то неинтересно. Кстати, а что те караванщики говорили насчет твоей девственности? Это к чему? Она вздрогнула, в широко расставленных глазах мелькнул ужас, а голос впервые дрогнул. — Н-не знаю, — прошептала она, — наверное, девственницы вкуснее… Да-да, вкуснее! Молодые барашки вкуснее старых, а самые лакомые — ягнята… Я спросил с сомнением: — Значит, ты вроде ягненка? Она торопливо кивнула: — Ну да… Вроде. Только ягненок вроде младенца, а я уже постарше… Но сейчас я совсем невкусная. — Барашек? — переспросил я. — Барашек-самочка?.. А что, барашек-самочка вкуснее просто барашка? Она сказала просяще: — Если и есть разница, ты ее не заметишь. — Я настолько туп? — спросил я. — Или нечувствителен? — Нет-нет, — сказала она торопливо, — разница ничтожна. — Ну, — протянул я, — не знаю, надо будет сравнить. Она вскрикнула: — Только не сейчас, хорошо? Я удивился: — А что изменится? — Я устала, — сказала она, — измучилась, от меня дурно пахнет. И вкус испортился. Вот если отдохну… — Я вообще-то некапризный, — заявил я гордо. — Самцы не перебирают. Мы о высоком думаем. И куда ушли мамонты. Она произнесла уверенно, почти с апломбом: — Потом жалеть будешь. Я подумал, поскреб когтем голову. Звук получился похожим, как если бы точильным камнем размером с плиту провели по гигантскому лезвию меча. Она побледнела, вздрогнула и плотнее прижалась к каменному полу, но выражение лица оставалось хитрым и упрямым. — Тогда подождем, — сказал я, решив, что напугана достаточно. — Отдыхай. Есть хочешь? Она зябко передернула плечами, приподнялась и села, доказывая, что осваивается очень быстро. — Нет!.. Ни за что!.. А что, у тебя и еда есть? — Нет, — признался я. — Это не мое гнездо, здесь я… пролетом. Я гордая птица, всегда в пути и всегда с песней. Хочешь, спою? Ладно, пока не буду. Зато могу что-нибудь принести. Пару коров хватит? — Даже пару? — Могу три, — сказал я. — Хотя не за раз. А может, и смогу. Просто не пробовал. Я интеллектуал, а не работник. Она все больше распускала напряженное тело, из глаз постепенно выветривается панический ужас. |
