|
В случае появления противника с другой стороны, предупредят. — На стенах только свои? — спросил я. — А то предатели могут сбросить им веревки. — Нас достаточно, — заверил он, — чтобы охранять стену по всему периметру. — Не охранять, — уточнил я невесело, — а только понять, где он собирается нанести основной удар! Он нехотя кивнул: — Да, ваша светлость. Но в этом случае мы успеем туда перекинуть людей. А начинать атаку в двух местах, как вы только что сказали, у герцога самого людей не хватает. Я пристально всматривался в конницу противника, что то выдвигается вперед, то отступает, выпуская вперед пехотные части. Герцог ведет себя, как интеллигент, колеблется и никак не может выбрать, то ли сунуться в пролом, где как раз и ждем, то ли попытаться, используя нашу малочисленность, взобраться в другом месте. Сейчас вот герцог смотрит и понимает, что если бы в город мы ворвались через пролом, то за эти дни успели бы заделать, однако стена рухнула на слишком уж большом протяжении. Все, что удалось, это поднять ее почти на высоту человеческого роста, однако такую можно перепрыгнуть с разбегу. Еще прямо на этих камнях, где даже не успел застыть раствор, видна хлипкая баррикада из досок, задержит нападающих разве что на несколько секунд… Правда, лучники и арбалетчики за это время успеют поразить несколько человек насмерть, а еще многих ранят… Значит, надо успеть проскочить это опасное место, куда будет направлен убийственный град стрел, как можно быстрее. А там, в городе, где и стены помогают, чужакам придется плохо. Сэр Вайтхолд рядом со мной возбужденно взвизгнул: — Пошли!.. Сюда пошли! — Хорошо, — сказал я с облегчением, — не помогла ему мудрость полководца. Горячие головы обвинили в трусости и потребовали лобовую атаку… Он хмыкнул. — Откуда знаете? — Да вот знаю, — ответил я горько. — Все вы герои. Он ухмыльнулся с неловкостью. — Мужчины всегда страшатся показаться трусами. Я подал знак ожидавшим внизу Клементу и виконту Каспару, у них самые умелые и лютые бойцы. Лицо мое мужественно и полно ликования, а как же, нас ждет упоение в бою… Но, странно, в самом деле сердце стучит часто и яростно, уже ржет и роет землю копытом, раздувает ноздри, и мой мудрый мозг сопит в тряпочку и, соглашатель чертов, заискивающе говорит скороговоркой, что да, конечно, надо личным примером, мы же с народом, народу это нравится, надо быть к нему ближе… Издали донесся глухой рев, нестройный и дикий. Конница осталась на месте, а в нашу сторону к пролому ринулись пехотные части, все с грозным криком, потрясая над головой мечами и топорами, что вообще-то глупо, но способно устрашить тех, у кого их нет. Сэр Вайтхолд сказал раздраженно: — Пустил вперед простолюдинов! — Осторожный, — заметил виконт Рульф. — Хочет понять, что у нас в запасе. — С его светлостью каждый станет осторожным, — подхалимски сказал сэр Вайтхолд. Я крикнул: — Арбалетчики… не стрелять! — Ваша светлость? — Его армию истребили лучники, — объяснил я. |
