Изменить размер шрифта - +
Ну да ладно, я хозяйственный.
Глаза Макиннона начали закрываться, один из демонов подхватил его, я торопливо возложил ладонь на лоб виконта. Он вздрогнул, глаза

распахнулись, взгляд был диким.
– Что?..
– У нас так, – сообщил я. – Но из погибших возвращаются только демоны.
Плантагенет напомнил устало:
– Мой повелитель, ты говорил насчет капитуляции…
– Увы, – ответил я, – он ее отверг.
– И о заключении мирного договора…
Я развел руками.
– У меня бывают и неудачи.
Макиннон нервно хохотнул:
– Это называется неудачей?
Он все ощупывал свое тело, сжимал в кулак левую руку и рассматривал ее с любовью и нежностью. Я не успел ответить, раздался жуткий треск,

по высокому каменному своду пробежали страшные черные молнии, разделяя его на исполинские глыбы.
– Бежим! – крикнул Плантагенет, но сам не сдвинулся с места, глядя на меня.
– Все уходим! – закричал я.
Ноги мои, мгновенно налившись силой, бегом понесли к выходу. Стены трещали и шатались, прямо передо мной грохнулась глыба, осколки

брызнули, как мелкие серебристые рыбешки, одна больно укусила в ногу.
Я несся к выходу, с ужасом видя, что не успеваю, там уже шатается свод, массивные глыбы выскользнули из гнезд…
Обогнав всех, впереди оказался огромный демон с синеватым телом, словно кожа из хорошей стали. Он встал в проходе, подставил спину под

рушившиеся гранитные плиты и держал, пока мы проскакивали мимо.
Я слышал, как трещат его кости, надсадное дыхание, и уже когда выскакивали из ловушки, донесся страшный крик смертельной муки, когда

тяжелые блоки сплющивали и размалывали его тело.
Знакомо ли демонам самопожертвование, мелькнула потрясенная мысль. Или это понимание, что с моей гибелью все будет напрасно?
Запыхавшиеся, измученные, мы тяжело дышали и со страхом оглядывались на мрачную громаду крепости. Тяжелый грохот затихал, она осталась

выситься над нами почти такая же жуткая, неприступная и вызывающе подавляющая одним своим видом. И почти незаметно, что ее только что

захватывали и перебили там не только посуду.
– Отойдем подальше, – прохрипел я. – От греха… А то еще рванет…
Демоны, ковыляя и поддерживая друг друга, гурьбой двинулись по мощеному двору, заваленному обломками и телами погибших, выбрались на чистое

пространство, куда не докатились глыбы.
Я спускался по холму, хромая и подволакивая ноги, хотя все раны залечил, сбоку идет Макиннон, сдерживаясь изо всех сил, чтобы не опередить,

с нами четверо уцелевших демонов, тоже побитые, израненные и угрюмые.
– И что теперь? – спросил Плантагенет на ходу. – Мой повелитель, ты займешь место Верховного Мага?
Демоны шли справа и слева, поглядывали в угрюмом ожидании. Я видел в их нечеловеческих глазах, что да, конечно же, я так и поступлю. Все

так поступали везде и всегда. Победитель всегда занимал захваченный трон. И начинал править «справедливо и милостиво», как он повелевал

именовать период своего царствования.
– Я – новый человек, – ответил я. – Вы же поверили, что я отпущу всех на свободу? Даже не отпущу, слово какое-то поганое, словно вы мои

рабы… Я просто верну вам вашу свободу, которой вы временно лишились.
Их выражения лиц и глаз почти не изменились, в момент победы так говорил, возможно, не только я. Но когда проходил этот щедрый миг упоения

победой и своей добротой и властью, у любого начинала шевелиться гнусненькая мыслишка: как, зачем, почему отказываться добровольно от такой

безмерной власти?
– А замок, – закончил я жестко, – уничтожим! Весь.
Быстрый переход