|
Могу ли представить вашей светлости труд всей моей жизни? – Можешь, – буркнул я. – Вижу, ты не очень себя утруждал… э-э… трудом. Он смутился, взгляд его метнулся к столу. Я приглашающе указал на свободную половину столешницы. – Расстилай. Твоя карта там поместится. Он поклонился, я уловил на губах загадочную усмешку. Альбрехт с непроницаемым лицом смотрел, как умелец развернул лист и, прижав края, расположил на указанном участке стола. Я обратил внимание, что в расстеленном виде она несколько больше, чем в свернутом, как раз на всю ширину стола, будто он заранее рассчитал, где будет проводить презентацию. Чуть желтоватый лист пергамента показался мне абсолютно чистым. Барон нахмурился и посмотрел на картографиста грозно и с неким намеком. Мол, за обман лорда могут просто выпороть на конюшне, а могут и вздернуть. Картографист наклонился над столом, губы зашевелились. Я услышал длинную фразу на колдовском языке. Растопыренные ладони задвигались над картой, словно размешивал невидимое тесто. Возникло белое облачко, Альбрехт заинтересованно подошел ближе, я внимательно следил за картографистом. Тот закусил губу, на лбу застыли глубокие морщины. С застывшим лицом он повел руки вниз ладонями, плечи напряглись, будто придавливает нечто брыкающееся. Облачко быстро уплотнялось. – Уф-ф, – произнес он, облачко легло на стол и растеклось, как огромный блин. – Я уж начал волноваться, что в вашем присутствии, ваша милость, не получится. – Не ты один, – пробурчал я. – Все телепаты и ясновидцы почему-то скисают, когда вместо суеверных старух надо выступать перед учеными. – Получилось, ваша милость. – Да ну? – Взгляните. Я шагнул к столу и, несмотря на скептицизм, застыл в восхищении. Карта Армландии, самая совершенная из увиденных. Первую карту по моему приказу делал Саксон, но то каракули, леди Беатриса многое поправила, но она знает только соседей, за время похода я сам нанес на карту почти все, что встретил, однако сейчас настоящая карта! Не только проработанная до мельчайших деталей, но и с четко обозначенными границами. Как с Фоссано, где правит король Барбаросса, так и с королевством Турнедо, где рулит крутой и властный Гиллеберд Фруассар… ага, а вот еще граничит с кем-то на крохотном участке… Картографист сказал торопливо: – Сэр Ричард, я не сомневаюсь, что у вас есть уже, но моя… – Лучше, – прервал я великодушно. – Твоя явно лучше. Я не знаток, но такое оценить может даже рыцарь. А то и пфальцграф. Он сказал смиренно: – Ваша милость, у этой карты есть одна важная особенность. Он замолчал с тем смирением, что паче гордыни, я спросил заинтересованно: – Ну-ну, какая? – Теперь на карте отмечается все, что… меняется, – сказал он, потупив глаза. – Я работал над этим тридцать лет, ваша милость! Сперва это была просто карта, но теперь уже не просто. Словом, если лес исчезает под натиском озера или река меняет русло, все меняется и на карте. Альбрехт торопливо перекрестился, еще и поплевал через плечо. Я изумленно покрутил головой. – Твоей карте цены нет… Просто нет. А это что за отметки? – Рудники, – подсказал он почтительно. – Это вот медь, а это олово. Если их смешать… – Знаю, – прервал я, – бронза. Проходили. А это? – Железо, – ответил он. – Хорошо, – сказал я, – все куплю, сказало злато, все возьму, сказал булат. |
