|
Меня тоже пытались вовлечь в обсуждение, правы ли были греки в расчетах, когда дали бой при Саламине, или им просто повезло, я вздохнул, покачал головой. – Спасибо, это не по мне. – Почему? – удивился Макс. Он покраснел от смущения и смелости, возражая сюзерену. – Здесь мемуары Юлия Цезаря, Ксенофонта и других великих стратегов! Сэр Растер пробасил, поднимая кубок с вином: – Ну да, ну да, Анабазис в своем «Ксенофонте» очень подробно разбирает стратегию и тактику великих полководцев. У него там примеры как удачных, так и неудачных тактических построений… Так что вы зря, сэр Ричард. – Я не о том, – ответил я с неохотой, – примеры, конечно, хороши и полезны. Да, много примеров… гм… и очень удачных… Альбрехт смотрел с ожиданием, а нетерпеливый Макс спросил: – И что лично вы применяете? Я покачал головой. – Покажется хвастовством, но я в самом деле знаю больше Ксенофонта и… э-э… Анабазиса. Не по количеству тактических приемов, а по… диапазону, что ли. Альбрехт спросил настороженно: – Это как? Я развел руками: – Давайте, пока сохраню в тайне. Вообще-то такое благородное дело как война со временем опошлили и сделали почти таким же грязным, как политика или даже искусство. Они застыли, шокированные, на лицах уважение ко мне борется с недоверием к моим словам, слишком уж страшные и совсем крамольные вещи говорю. Макс спросил жалобно: – Но как же… как войну… можно?.. – Нашлись такие сволочи, – ответил я со вздохом. – Там, где церковь слаба и не пользуется авторитетом, война начинает обходиться без правил и ограничений. Как следствие, быстро превращается в омерзительное чудовище. Увы, я видел такую войну… На их лицах отразилось омерзение, Растер с несвойственной ему живостью переспросил: – Вы лично?.. – Я не участвовал, – ответил я торопливо, – но видел… Так что знаю о войне больше Ксенофонта. Растер размашисто перекрестился: – Господи, сохрани меня от того, чтобы даже увидеть такое! – Увы, – сказал я, – войны будут повторяться и повторяться. До тех пор, пока вопрос: вступать в войну или нет, будет решаться не теми, кто умирает на полях сражений. Растер возразил: – Сэр Ричард, есть же справедливые войны! – Есть, – согласился я, – но нет справедливых войск. И вообще… тот, кто не пережил ни одной войны, никогда не узнает, в какое прекрасное довоенное время он жил. Поздней ночью я спустился в подвал, где совсем недавно меня пытали по приказу Эстергазэ. Стражей, что пытались сопровождать меня, а то и забежать вперед, я оставил в нижнем коридоре по ту сторону двери. Спустившись по ступенькам, прислушался, наверху за дверью тихо, стражи дисциплинированно ждут. Выйдя на середину подвала, я сказал негромко: – Дух Огня!.. Твой сюзерен призывает тебя. В подвале все так же тихо, я настороженно посматривал по сторонам, выждал, повторил громче: – Дух Огня!.. Появись, ты мне нужен. Я – твой сюзерен. В смысле, Тот, Который Вправе. В мертвой тишине слабо доносились далекие звуки сверху. В третий раз я сказал еще громче и настойчивее: – Дух Огня, Демон Камня… Огненный Червь… Обрушитель… Проникатель… Как тебя еще? Ага, Последний Из Роющих, – отзовись, это я призываю, хозяин! Полная тишина, даже наверху все затихло, словно опустили толстую могильную плиту. |
