|
Как духовному лицу, ему полагается сидеть рядом с правителем светским, однако он предпочел уйти в соседний зал, где накрыты столы для благородных рыцарей ниже рангом, а то и еще дальше, где точно так же веселятся простые конные воины и ратники Макса.Длинный стол для верховных лордов на небольшом возвышении, остальные уходят от него двумя рядами, покрыты такими же празднично-красными скатертями. Единственное отличие, кроме возвышения, — за нашим столом два кресла отличаются от остальных высокими спинками, что превращает их в троны, на которых обычно сидели король Леопольд и его супруга.На пирах всегда возникает тайное соперничество, кому где сидеть, потому и установлена строгая иерархия, и хотя я предпочел бы рядом посадить Альбрехта, но место справа принадлежит одному из герцогов, а кому, нужно решить побыстрее, пока они еще не явились… В проеме распахнутой двери, где постоянная теснота из-за шмыгающих взад-вперед гостей, внезапно стало чисто, свободно, затем появились в почтительной тишине принц Сандорин, церемонно поддерживающий под локоть принцессу Аскланделлу.Именно сопровождающий, а не ведущий; ни у кого, уверен, не возникает сомнения, что дочь императора идет сама по своей воле, а весь мир прогибается под ее воздушно-чугунной поступью.Все мои суставы протестующе заскрипели, когда я заставлял себя подняться навстречу, а потом еще и поклонился.— Ваше высочество…Она приветствовала меня едва заметным наклонением головы. Сандорину я кивнул, как приятелю.— Принц, садитесь без церемоний и хватайте, до чего дотянетесь. Как понимаете, вам уже не могу уделить внимание.Принцесса величественно опустилась в соседнее со мной кресло с высокой спинкой, на котором раньше сидела королева Сакранта. Я перехватил с дальнего конца стола прицельный взгляд Альбрехта, он прищурился и приподнял кулак с бодро оттопыренным кверху большим пальцем.Я зло сжал челюсти. Со стороны это в самом деле выглядит, как будто на троне король с королевой. Может быть, Аскланделла даже больше королева, чем я король… а что там может быть, точно королева и даже императрица, а я всего лишь полевой вождь, Чингисхан, Аттила, захвативший трон…Похоже, она в самом деле уверена, что оказывает этим мне великое одолжение, так как по титулу в главном кресле должна сидеть она.Я сказал очень любезно:— Вашему высочеству удобно в предоставленных вам покоях?— Спасибо, принц, — ответила она ровным голосом. — Весьма мило, что вы о такой мелочи вспомнили.— Какая мелочь, — ответил я еще любезнее, — у вас есть и рост, и плечи, и… все остальное. Совсем не мелкое. А как общее впечатление от Генгаузгуза? Вы в нем уже бывали?Она как будто и не услышала вопрос, проговорила тем же церемонным, как надлежит разговаривать венценосным особам, голосом, но и в то же время как бы легко, мы же не на приеме, а за пиршественным столом:— Должна заметить, ваше оружие и доспехи превосходят по качеству изделия мастеров северных стран.Я милостиво наклонил голову.— Это точно, ваше императорское.Она добавила небесно кротко:— Что, без всякого сомнения, говорит о вашей трусости и желании скрыть недостаток силы и мужества за прочными доспехами.Я чуть не подавился куском мяса, с трудом проглотил и прохрипел сдавленным голосом:— Вы правы, ваше высочество. Мы предпочитаем, чтобы красиво и гордо гибли в сражениях наши противники, а мы с победой возвращались к своим женщинам. Можно даже с головами врагов, мы же варвары, нам все можно!.. Вам положить вот эту птичку?Она поморщилась.— Нет, положите вон ту.— Хорошо, — проговорил я сквозь зубы, она ж должна была отказаться, — сейчас положу… Ух, какая здоровенная! И вы такую слопаете в одиночку? Это же целый лебедь! У вас прекрасный аппетит. |
