|
Не было бы пещер – не было бы человечества. Мы не с деревьев слезли, а вышли из пещер. Но сперва именно в них поднялись с четырех конечностей на две задние, встали покрепче, а в передние взяли камни и дубины. И как только первая обезьяна взяла в руки палку, остальные принялись трудиться и стали людьми. Я бросил веревку и осторожно втиснулся в щель. Через несколько шагов она расширилась, а шарик света показал свод, густо затянутый давно высохшей мертвой паутиной. Похоже, леди Элинор права, пусть даже под землей был не город, слухи всегда раздуты и преувеличены, но какие-то группы людей здесь прятались или даже обитали. Пол под ногами постоянно опускался, иногда даже слишком круто, приходилось чуть ли не съезжать на спине. Шаги и даже мое сдавленное дыхание гулко отдаются под высокими сводами. Впечатление, что двигаюсь уже в пещере, пусть и пока очень узкой. Паутины становилось больше, кое-где перекрывала дорогу. Я из осторожности бросал камешки, а когда те скатывались на пол, уже без страха рубил серебряные нити, покрытые пылью, мечом. В двух местах сверху капает вода, в одном месте льется целый поток. Я торопливо проскочил под ним, тут же огляделся широко распахнутыми глазами, но, кроме шума воды, ничего не слышно, зато пещера впереди начала расширяться с каждым шагом. Глава 4 Под ногами целое поле, усеянное упавшими со свода камнями, но что мне все-таки нравится в пещерах, это их свойство, давно отмеченное спелеологами: ровный пол. Стены могут быть какими угодно, но внизу как будто некто выровнял катком, а потом либо в строго задуманном порядке натыкал сталагмитов точно под сталактитами, либо вот эти камни в художественном беспорядке. Ноздри уловили запах животного. Арбалет оказался в руках раньше, чем я успел о нем подумать, пальцы привычно натянули тетиву. Сердце барабанит перепуганно, кровь в ушах гремит, а глаза судорожно выискивают жутких эндемов, приспособившихся жить здесь намного раньше человека. Опасность только в том, что когда человек вышел на просторы, остались здесь полными хозяевами… Ничего не происходило, хотя я чувствовал на себе множество взглядов. Под подошвами сапог похрустывает подозрительно знакомо, но косточки мелкие, сразу рассыпаются в прах. Такие зверьки не опасны… но кто-то же их пожрал… Мышцы заныли от постоянного напряжения, шея стала каменной, затем ощущение постоянного наблюдения ослабело, я перевел дыхание и ощутил, что ноют даже ребра. После этой пещеры еще спуск, потом еще, сталактиты исчезли, свод аккуратно стрельчатый, везде мягкий свет, не отбрасывающий тени, стены гладкие, если не считать те части, где из-за недавнего землетрясения прошли трещины или выдвинулись скальные выступы. Следующий зал потряс: в стенах странные статуи, таких зверей не существовало, скелет человека на полу… странноват, чересчур вытянутый череп, узкие плечи, но руки длинные и с толстыми костями. Из полуистлевших рукавов высовываются узкие кисти с семью пальцами. Я настороженно смотрел по сторонам, опасность может быть везде, только краем глаза замечал, что у скульптора странный вкус: пропорции сдвинуты, словно в кривом зеркале, лица в отвратительных гримасах, словно творил злой ребенок, дети всегда бунтуют, и если одни что-то подрисовывают в картинках, то кто-то, наделенный мощью, смог вот такое… Хотя, возможно, и не ребенок. Кое-где прямо из пола выступают обломки величественных статуй, я рассмотрел полузасыпанное женское лицо, дивное и прекрасное, другая эпоха, землетрясение перемешало их… заодно открыв доступ и к древним артефактам. Хотя, думаю, разрушило их не это землетрясение, а намного более ранние. |
