|
Она еще пятилась, но я ухватил ее на руки, наклонил голову и закрыл глаза, а затем, задержав дыхание, ринулся через огонь. На третьем шаге одежда на обоих вспыхнула, но я вслепую пробежал через ревущий ад, ударился о стену лбом с такой силой, что камень треснул, а я ощутил некоторое неудобство. Одежда разом погасла, леди Элинор не потеряла голову, только в ноздри лезет неприятный запах горящей ткани. Ее тонкие руки все еще обнимали меня за шею, а сама она спрятала лицо на моей груди и прижималась всем телом. Я нехотя наклонился и поставил ее на землю, но ее руки все еще оставались на моей шее, а сама она не находила сил отлепиться от надежного мужского тела, мы же призваны бдеть и защищать, а теперь надо снова начинать защищать себя самой. Наконец она отстранилась и посмотрела на меня смущенно и вместе с тем уже внимательно. На щеках еще полыхает румянец, как у ребенка, но взгляд обретает прежнюю властность. – На вас, – произнесла она задумчивым голосом, – нет ожогов, сэр Ричард… – Ваше колдовство! – ответил я любезно. – Нет, – возразила она негромко, – это ваше… – Не колдовство, – поправил я, – святость. Она посмотрела с сомнением: – Святость? У вас? – Выбираемся побыстрее, – сказал я. – Скоро обед, а они пожрут все без нас. А потом уедут с песнями. Руки ноют от усталости, вверх тяжелее, к тому же на веревке еще и леди Элинор, что уже несколько раз срывалась и повисала в воздухе, грозя сдернуть вниз и меня. Внизу грохочет громче, наконец раздался страшный рев, догнала волна сухого жара. Я скосил глаза вниз, там на фоне ярко-желтого огня отважно карабкается, хватаясь за веревку, леди Элинор. Глаза слезятся, камни начали накаляться, я дышал, как загнанный конь, стена начала трястись, я ощутил, как ее сдвинуло и продолжает сдвигать… Едва живой, я карабкался, чувствуя, как стены вот-вот сомкнутся, руки покрылись кровавыми ссадинами, но сверху подуло свежим воздухом, Бобик прыгнул, когда моя голова еще не сровнялась с краем трещины, а этот гад ликующе топтался на мне и все пытался облизать лицо. Сильные руки ухватили за плечи, я перевалился через край и упал на плоское и ровное, тяжело дыша и глядя тупо в страшное закатное небо с громоздящимися там горами пылающих облаков. Рыцари торопливо вскрикивали, суетливо тащили на себя веревку. Стены ущелья двигаются навстречу медленно и неудержимо, как два материка, снизу несется страшный треск перемалываемых скал. Когда между ними оставалось не больше метра, показалась голова леди Элинор. Рыцари выдернули ее с такой силой, что хозяйка Брабанта взлетела в воздух, и тут же стены ударились одна в другую, пошли сминаться, с тяжелым грохотом топорща вал из камней. – Бегом! – прокричал я. – Быстрее! За нами был жуткий треск, грохот, а когда я устрашенно оглянулся на бегу, на месте ущелья вырастает на фоне закатного неба чудовищный каменный вал, похожий на вздутый шрам на ране, земля лечит себя так же, как и человек. Оруженосцы с трудом удерживали испуганных коней. Рыцари там уже вскакивали на коней, ко мне навстречу ринулась Дженнифер, трепещущая, большеглазая, с вытянутыми руками. – Нет! – крикнул я. – Быстрее на коня! Не слушая, она набежала на меня, я подхватил, не сбавляя бег. Зайчик с готовностью подставил бок, я усадил Дженнифер, вскочил в седло и быстро огляделся. За нами грохочет, земля трясется, а огромный вал все растет, землю выдавливает наверх, тектонические плиты еще двигаются по инерции, сминая передний край, камни катятся с вершины гребня огромные, как скалы, от них пышет адским жаром. |
