|
. Я не хочу омрачать первый же день возобновления моих прав на королевство… ручьями крови. Ждите меня здесь. Я поспешно отошел от двери, успел сесть за стол, но решил, что это не совсем верно, поднялся, и тут одна из половинок распахнулась, вошел Кейдан. Лицо у меня взбешенное, и, когда я шагнул навстречу, Кейдан напрягся, даже руки чуть приподнял, то ли будет хватать мои, когда брошусь драться, то ли еще что, но поза явно бойцовская. Я процедил зло: — Сэр Кейдан!.. Вы для меня просто Кейдан, даже «сэр» это из присущей мне вежливости, которую никак не вытравлю. И вот что я хочу сказать… Он руки опустил, слушает внимательно, мне показалось, что ведет себя достойнее, чем я, а это недопустимо, чтобы кто-то меня передостоил. — Я слушаю, — изрек он холодно. — Избрали королем вас, — прошипел я, — но это ничего не значит! В моих руках армия!.. Он ответил ровным голосом: — Не могу сказать, что в моих руках крепости и замки, но они и не в ваших, сэр Ричард. — Ваше высочество! — сказал я с нажимом. — Тогда я, — ответил он тем же ровным и холодным тоном, — Мое Величество. Я презрительно оскалился. — Ваше Величество? Да мне достаточно только бровью повести! — И что же вам мешает? — спросил он так же холодно. — У вас же армия, не так ли? — Вот как заговорили, — прошипел я с яростью. — Надеетесь на заступничество императора?.. Он надменно улыбнулся. — Вас это волнует? — Бабетта, — сказал я злобно, — к вам частенько бегает?.. Ладно, это неважно. Вы не король, и я буду делать в Сен-Мари по-прежнему все, что захочу! Он вздернул брови, очень высокомерный жест, словно смотрит на пьяного конюха, что обещает обогнать его лучшую скаковую лошадь. — Думаете, получится? — Получалось же! Он обронил почти с соболезнованием: — Тогда Мунтвиг не угрожал северным пределам ваших земель. И армии ваши не были весьма… далековато. Даже далеко. — В Сен-Мари, — напомнил я, — армия стальграфа Филиппа Мансфельда, командующего первой ударной армией королевства Турнедо. Это полководец, что провел много битв и почти все выиграл!.. А еще здесь же армия рейнграфа Чарльза Мандершайда, у обоих очень закаленные и боеспособные армии. И они выполнят любой мой приказ! — Армия стальграфа, — обронил он небрежно, — насколько помню, охраняет самое ценное для вас: бухту и флот. Это ведь самое-самое?.. А рейнграф растянул все свое войско вдоль побережья королевства, охраняет от вторжений… Если не оставить без защиты бухту и побережье, то я не понимаю, что вы можете сделать с прекрасно защищенными крепостями королевства, которых в Сен-Мари несколько сотен? Я спросил резко: — Значит, объявляете мне войну? Он подумал, пожевал губами, вздохнул. — Да, это мое желание. Весьма, надо признать, крепкое. До предела искреннее. Однако это та роскошь, которую пока что позволить себе не могу. — Почему? — спросил я. Он криво усмехнулся, с некоторым презрением взглянул мне в глаза. |
