|
. Куда мы хотим отправить-ся? Он спрашивает. – Wo wollen sie? – Варнемюнде! Хорошо!.. Он согласен!.. Но мы должны подождать… Необходимо, чтобы он предупредил Варнемюнде… – На сколько дней? – На один день! – Gut! Хорошо!.. Завтра утром!.. Stadthaus! Мэрия!.. Он хочет нас снова увидеть… решено! Мы будем там, в его мэрии!.. Он уходит, покидает нас… Он должен был заказать для нас комнату… я вижу, что это не облупленный, весь в тре-щинах отель, как «Зенит» в Берлине… никого нет… только пожилая женщина за кассой… она дает нам заполнить анкеты… ни любезна, ни враждебна… «доброй ночи!»… коллега Гаупт уда-ляется… вот слова, которые ничего не доказывают: доброй ночи!.. Надзиратель в тюрьме, кото-рый дважды проворачивает ключ, запирая вас, тоже желает вам доброй ночи!.. god nat! Дама со-провождает нас на второй этаж… там наша комната… две кровати, довольно жесткие, и очень тонкие одеяла… впрочем, грех жаловаться… унтер хотел оставить нас при вагонах, для разгруз-ки… у этого Гаупта вид не очень приветливый, однако он не слишком озлоблен, не убежденный антифранцуз… завтра мы его увидим – в десять часов!.. Я говорю Лили: «Лучше оставить все так, как есть!»… Имею в виду: не раздеваться… доносится вой сирен… очень отдаленный… но они могут прозвучать и совсем близко! Какая-нибудь минута-другая!.. Нам знакома эта музыка сирен… полусонный, я говорю о Бебере… и о Ля Виге… что они могут делать в этот момент? Лили мне отвечает… невнятно… я продолжаю бормотать… о, я не сплю!.. Мы должны быть готовы на случай тревоги!.. Особенно здесь, в незнакомом месте… Интересно, сильно ли разрушен Росток? Завтра увидим… – Тук! Тук! В дверь… кто-то… очень тихо… как хорошо, что я не разделся… приоткрываю… – Извините, дорогой коллега!.. В такой час! Но очень нужно с вами поговорить, предупре-дить! Быть может, завтра меня здесь не будет… Никогда не знаешь… Этот милый доктор говорит шепотом… у него акцент… но не акцент schleu… откуда он? Спрошу его… – Погодите, у меня свеча! Это правда… у меня даже несколько свечей… и спички… я чиркаю… порядок! Пригла-шаю незнакомца войти. – Примите мои извинения!.. Мы ненадолго задремали, и все!.. Ждем тревоги!.. Он объясняет мне… – Было всего две тревоги за то время, что я здесь… А он здесь уже шесть месяцев… – Часто бомбили? – Нет!.. Три раза! По четыре захода!.. Но они вернутся!.. Я не представился!.. Извините!.. Просейдон… грек, врач факультета Монпелье!.. Просейдон! – Очень приятно, дорогой коллега! – Моя жена тоже врач!.. Из Монпелье!.. Не знаю, где она сейчас… она попытается найти меня… мы беглецы из России… я через Польшу… а она через румынскую границу… Он рассказывает нам, что они с женой эмигрировали в Россию по политическим убежде-ниям… но они были не согласны с Советами… ни дня! Хотя жили и работали с ними!.. Десять лет!.. И никогда не были членами партии!.. Отказались… просто работали в больницах… – Я патологоанатом, моя жена помогала мне… лабораторный врач, в общем… они меня использовали как специалиста по проказе… я объездил все их республики… в Монголии много проказы… мы практиковали пять с половиной лет во Внешней Монголии… один год на чуме в Биробиджане… они завлекали нас в партию… я не хотел… там не все вступают в партию… во-семь из ста… всего лишь… восемь из ста… мы должны были спасаться… и все же будущее за ними… вся Европа… вся Азия… понимаете?… Я его слушаю… он говорит вполголоса… стоя, не двигаясь… Я задаю вопрос: – А дальше? Что здесь, дорогой коллега? – Здесь тоже сумасшедшие! Такие же, как Советы, но Советы намного сильнее, намного больше… они могут себе позволить… их басня такова: раса, почва, кровь интересуют только маленькие страны, сообщества… деревенский снобизм… Советы не нуждаются в этом… они хотят все захватить, они все и захватят. |
