Мои манипуляции привлекли внимание только маленького йоркширского терьера, который начал громко задыхаться от зависти. Его прижимала к груди растерянная женщина лет шестидесяти, сидевшая на диване горчичного цвета, с которым почти сливались ее короткие рыжеватые волосы. Они были более яркими, чем собачья шерсть, но растрепанными — у собачки надо лбом торчал аккуратный «хвостик».

На пухлых щеках хозяйки темнели неровные подтеки, а к коленям она прилепила влажные салфетки, которые на вид совсем высохли. Из-под них по белым полным ногам стекали струйки крови, уже засохшие. У всех тут видок оказался не очень, но эта дама выглядела особенно жалкой, просто невозможно было пройти мимо…

Когда я подсела, ее взгляд испуганно заметался по моему лицу. Похоже, она ни от кого не ждала ничего хорошего.

— Можно дать ему кусочек сосиски? Он так смотрит…

— Что?

— Сосиску. Вашей собачке.

До нее, наконец, дошло, и она возмущенно ахнула:

— Что вы?! Это же вредная пища.

— Он мог погибнуть сегодня вместе с вами, — напомнила я. — Вон как трясется до сих пор… Что ему сделается от маленького кусочка? Зато успокоится.

Посмотрев на своего питомца, который и впрямь дрожал всем своим крошечным тельцем, женщина судорожно вздохнула:

— Вы правы… Кусочек не повредит.

Я отломила хвостик сосиски, торчащий с другого конца булки, и протянула собачке на открытой ладони. Уговаривать не пришлось — она ринулась к моей руке так, что я едва не отдернула ее.

— Это Вишенка, — сообщила хозяйка, видимо, решив, что правила этикета требуют представиться во время совместной трапезы.

Двумя пальцами я пожала крошечную лапку:

— Очень приятно. Меня зовут Сашей.

— Александра, — повторила она нараспев. — Какое красивое имя.

— У меня есть еще кое-что… Уже для вас. Бактерицидный пластырь, — произнесла я негромко, чтобы не спугнуть чавкающую собачку. — Давайте заклеим ваши раны?

Опустив взгляд на топорщившиеся на коленях салфетки, она виновато скривила рот:

— Ох… Я и забыла про них.

— Конечно, — поддержала я. — Вам тут такое пришлось пережить.

— А вы? — Ее взгляд сосредоточился на мне. — Вы разве не из… нас?

Ни у кого даже мысли не рождается, что я из следственной группы. Вот и хорошо!

— Я пришла позже. Когда все уже закончилось.

Такой ответ позволял предположить, будто я — обычный клиент банка, только мне повезло опоздать к началу безумных событий, которые интересны лишь в кино. В жизни, если ты оказываешься в самой гуще, как мы с Артуром в Евпатории, из этого не терпится выбраться, пока цел… Поэтому никакого нервного возбуждения я не обнаруживала на лицах заложников, только апатию. Они даже не радовались тому, что уцелели, наверное, просто не было сил. Хотя в сравнении со Шмидтом все они были невероятными везунчиками… Даже если пуля действительно отлетела рикошетом. Тем более!

Я быстренько запихала в рот остатки хот-дога, чтобы не соблазнять Вишенку, и спросила на случай, если узнаю что-то интересное:

— А вас как зовут?

Надо же будет сообщить Артуру, от кого получена инфа…

Простой вопрос дался ей легче:

— Татьяна Андреевна, — она вдруг улыбнулась собачке, и лицо ее похорошело. — Наелась, детонька?

Порывшись в рюкзачке, я достала упаковку пластыря:

— Вы сами или помочь?

Она фыркнула:

— Я еще не настолько стара, чтобы не заклеить ссадины на коленях! — и вдруг всучила мне собачку.