Дункан вспомнил слова Бейкера о том, что грязные следы жертвы были затоптаны, видимо, обоими Лэрдами.

— Он упал навзничь, и мне его не стало видно, — сказала она. — Я была в ужасе, боялась, что он…

— Все еще жив? — спросила Диди. Это замечание оскорбило Элизу.

— Нет, детектив Боуэн, — раздраженно сказала она. — Я боялась, что он мертв. Когда я проснулась сегодня утром, у меня в планах не было заканчивать день убийством.

— Я этого и не имела в виду.

— Итак, детективы, — резко сказал судья. — Достаточно вопросов. Она рассказала вам все, что нужно. Закон четко определяет понятие самозащиты. Грабитель был в доме, он недвусмысленно угрожал жизни Элизы. Если бы он выжил, вы бы предъявили ему целый список обвинений, включая нападение с применением смертельного оружия. Он заслуживал пули, и, я уверен, моя жена проявляет необычайное великодушие, сожалея о его смерти.

Дункан смерил его тяжелым взглядом:

— Судья, напоминаю вам еще раз — расследование веду я. Представьте его чем-то вроде вашего зала суда. Я любезно предоставил вам возможность присутствовать при допросе миссис Лэрд, но если вы еще раз попробуете вмешаться со своими показаниями, когда об этом не просят, вас выведут отсюда и я продолжу допрос миссис Лэрд без вас.

У судьи напряглись желваки на скулах, глаза негодующе заблестели; однако он слегка махнул рукой. Жест не означал уступки. Судья давал Дункану понять, что разрешает продолжать.

Дункан вновь обратился к Элизе:

— Вы пощупали пульс?

Она высвободила руку из ладоней мужа и обхватила себя за плечи.

— Я не хотела прикасаться к нему. Но заставила себя. Вошла в комнату…

— По-прежнему с пистолетом?

— Я его уронила. На полу, у двери.

— Ясно, — сказал Дункан.

— Я вошла в кабинет и обогнула стол. Опустилась на колени, пощупала пальцами вот здесь.

Она прикоснулась к своей шее рядом с тем местом, где находится сонная артерия. Дункан заметил, какие тонкие у нее пальцы. Бледные, холодные на вид. Зато кожа шеи…

Он резко перевел взгляд на судью.

— Я слышал, вы рассказывали офицеру Крофтону, что, когда пришли в кабинет, Элиза лежала в обмороке позади письменного стола.

— Верно. Она лежала в рабочем кресле. Я решил… Хм, можете себе представить, как я испугался. Я решил, что она умерла. Подбежал к ней и увидел на полу человека. В тот момент я испытал облегчение, и мне за него ничуть не стыдно.

— На вашем халате кровь. Он брезгливо пожал плечами:

— К тому времени на ковер под ним натекло много крови. Когда я наклонился над телом, запачкал в ней край халата. Я пощупал пульс. Его не было.

— Что в этот момент делали вы?

Если бы Диди не задала Элизе этот вопрос, Дункан сделал бы это сам. Краем глаза он наблюдал за ней. Она внимательно слушала рассказ мужа. Если он и сказал что-то противоречащее правде, она никак это не выдала.

— Я… я ничего не делала. Просто сидела в кресле. Я оцепенела.

Оцепенела настолько, что даже не заплакала. Он помнил, что глаза у нее оставались сухими, без каких-либо следов слез. Плакать она не плакала, зато и не врала об этом.

Судья сказал:

— Элиза была в шоке. Возможно, я помню происходившее в этот момент более отчетливо, чем она. Можно мне добавить?

Дункан понял, что им пытаются руководить, но не стал спорить.

— Пожалуйста, судья, — преувеличенно вежливо сказал он.

— Я поднял Элизу и вынес из комнаты. Перешагнул через пистолет, валявшийся на полу сразу возле входа в кабинет, там, где она сказала.