Я видела сообщение о смерти миссис Питман — от сердечной недостаточности — в «Энтерпрайз» несколько недель назад. Может быть, этот вызов к адвокату имеет какое-то отношение к Джимсу.

5 октября 1918 г.

Сегодня утром я отправилась в город и встретилась с адвокатом миссис Питман — маленьким человечком с клочковатыми волосами, который говорил о своей покойной клиентке с таким глубоким уважением, что сразу стало очевидно: она держала его — так же, как Роберта и Амелию, — в ежовых рукавицах. Незадолго до ее смерти он составил для нее новое завещание. Большую часть своих тридцати тысяч долларов она завещала Амелии Чапли, но пять тысяч долларов оставила мне как опекунше Джимса. Проценты с этой суммы я могу по своему усмотрению тратить на его образование, а основной капитал будет выплачен ему по достижении им двадцати лет. Джимс явно родился под счастливой звездой. Я спасла его от неизбежной смерти в доме миссис Коновер… Мэри Ванс не дала ему умереть от дифтеритного крупа… судьба спасла его, когда он выпал из поезда. И он не только удачно свалился в заросли папоротников, но вдобавок, благодаря этому падению, на него свалилось неплохое наследство. Очевидно, как сказала миссис Матильда Питман и как я всегда подозревала, он необычный ребенок и его ждет необычная судьба.

Во всяком случае, он теперь обеспечен… и к тому же таким образом, что Джим Андерсон не сможет растранжирить состояние сына, даже если захотел бы. Теперь, если только новая мачеха-англичанка окажется хорошей женщиной, я смогу не тревожиться о будущем моего солдатского младенца.

Интересно, что думают обо всем этом Роберт и Амелия. Думаю, после такого они всегда будут закрывать окна на задвижки, когда уезжают из дома!»

Глава 33

Победа!

— «Ветров холодных и небес угрюмых день печальный», — процитировала Рилла в один из воскресных дней… а точнее, шестого октября. Было так холодно, что в гостиной пришлось зажечь камин, и веселые языки пламени делали все, что могли, чтобы развеять общее уныние, которое наводила погода. — Больше похоже на ноябрь, чем на октябрь… а ноябрь — такой отвратительный месяц.

В гостиной сидели кузина София, снова великодушно простившая Сюзан, и миссис Клоу, которая, как правило, не ходила в гости по воскресеньям, но заглянула в Инглсайд в этот день, чтобы одолжить у Сюзан ее мазь от ревматизма — так было дешевле, чем обращаться за мазью к доктору.

— Боюсь, зима будет ранней, — мрачно заметила кузина София. — Ондатры строят себе ужасно большие дома вокруг пруда, а это верный признак ранних морозов… Ну и ну, до чего ж этот ребенок вырос! — И кузина София вздохнула, словно сожалела о том, что дети растут. — Когда вы ждете возвращения его отца?

— На следующей неделе, — сказала Рилла.

— Ну, надеюсь, мачеха не будет обижать бедного ребенка, — снова вздохнула кузина София, — но я в этом не уверена… не уверена. Во всяком случае, он, наверняка, почувствует разницу между тем, как с ним обращались здесь, и тем, как с ним будут обращаться в другом месте. Ты, Рилла, ужасно испортила его тем, что вечно ему во всем потакала.

Рилла улыбнулась и прижалась щекой к кудрям Джимса. Она знала, что добродушный, веселый маленький Джимс не испорчен.