В родительской спальне из шкафа достали и высыпали на пол вещи из любимого чемодана папы. Сам чемодан бросили в углу, не закрыв, отчего он стал похож сейчас на зевающего бегемота.

— Какого же… — Агате захотелось выругаться. От души, и именно теми словами, за которые на улице штрафовала полиция. Однако она сдержалась, обдумывая на ходу последнее пришедшее в голову слово.

Полиция! Вот кого надо было срочно вызвать. В том, что кто-то залез в дом, ничего странного, пусть ищут. Это вам не ночные видения старшего братца, сплошная суровая реальность. Но сначала надо бы позвонить родителям и понять, куда делся Вик.

Первым, бросив все на работе, приехал Павел. Он успокоил Агату, которая не очень-то и волновалась: все живы и здоровы, просто неожиданно обнаружить, что в твой дом кто-то влез, но опасного же ничего не произошло.

Мама, как оказалось, уехала на такси с Виктором в Адлерауге — до соседнего городка всего-то сорок километров, но там и кинотеатр, и кафе в изобилии, да и магазины… Мамина страсть к шопингу даже в отсутствие денег победила даже ее страсть к порядку. Они отбыли почти сразу, как Агата ушла в школу, значит, дом стоял без присмотра полдня.

Разумеется, Павел вызвал полицию, заранее сморщившись от необходимости общаться с этим противным Каневски. Он попадал в яблочко: приехал именно надоедливый носатый полицейский в сопровождении двух младших чинов — недавно виденного Агатой водителя, арестовавшего Лири, и незнакомого эксперта, тощего, как палка, господина в массивных очках с чемоданчиком в руке.

Пока эксперт и водитель осматривали дом, ища отпечатки пальцев или любые другие следы преступников, Каневски привычно расположился на кухне и записывал показания.

— Скажите, господин инспектор…

— Господин старший инспектор, — поправил Агату полицейский. — Что ты хотела, девочка?

Ее немного бесило это «девочка», но деваться было некуда: отец как раз вышел из кухни, что-то объясняя тощему эксперту, а говорить при нем не хотелось.

— А вот этот господин, которого вы арестовали недавно… Его посадят в тюрьму?

— Если виноват — непременно посадят, — довольно ответил Каневски. — А ты с ним хорошо знакома?

— Первый раз сегодня видела! — честно ответила девушка, но дальше пришлось вдохновенно врать:

— Он у меня дорогу спросить вышел. К ратуше. А так я и не знаю, кто он такой.

— Возможно, он — опасный убийца, — сказал полицейский, записывая ее слова. — А почему он тебе про какую-то куклу говорил, кстати?

Старший инспектор поднял взгляд от бумаг и пристально посмотрел в глаза Агате. Вот влипла! Сама же разговор затеяла…

— Понятия не имею, — сделав глуповатое лицо, отвечает она. — Может быть, спутал с кем? Он точно мне что-то говорил?

— Какая-то семья кретинов, — почти шепотом произнес Каневски, вроде как сам себе, но Агата его прекрасно слышала. — Сын припадочный, отец законченный психопат, как таких в банк только берут? Девочка и вовсе дурочка. Остается мама, гм… Да, мама. Ехали бы вы все отсюда…

Девушке захотелось поспорить, но она прекрасно понимала, что ее провоцируют. Сейчас она в запале скажет что-нибудь не то, а потом объясняйся с родителями. Нет уж. Она сделала вид, что ничего не слышала.

— Раз я ничего не видела, я пойду? — улыбаясь как можно глупее, спросила она. — После школы надо хоть в душ зайти…

Каневски, не отрываясь от записей, махнул рукой: иди, мол. Толку с тебя все равно никакого. На кухню очень удачно зашел водитель, что-то доложить начальству, так что уйти удалось незаметно.