Самоубийственная истерия его прежних визитов вылилась в недоброе чувство ко всем, кто пытался давить на него, включая меня. Он слушал с выражением ослиного упрямства на лице, какое мне доводилось видеть довольно часто раньше, и единственное, с чем он безоговорочно согласился, это не подписывать больше никаких чеков.

К половине четвертого мистер Уэллс надоел мне до смерти, а я ему.

— Вам нужен хороший адвокат, — заметил я. — Он скажет вам то же, что и я, но, возможно, вы прислушаетесь к его словам.

— Это адвокат посоветовал обратиться к вам, — мрачно возразил он.

— Кто ваш адвокат?

— Некий Денби Крест.

Мир тесен, подумал я. Отдельные части его соприкасаются, перекрывают друг друга, как куски лоскутного одеяла. В порядке вещей, когда все время всплывают одни и те же имена.

По чистой случайности Тревор находился в общей приемной, когда я провожал клиента до двери. Я представил их друг другу и объяснил, что мистера Уэллса прислал к нам Денби. Тревор одарил его благосклонным взглядом, который сделался бы весьма предубежденным, знай мой партнер о шатком положении дел мистера Уэллса. Последовал светский обмен любезностями, и на мистера Уэллса произвели огромное впечатление солидная внешность Тревора, его покровительственная манера держаться и очевидное здравомыслие. И я практически видел, как в его мозгу мелькнула мысль, что он, возможно, попросил помощи не у того партнера.

Возможно, цинично подумал я, так оно и есть. После его ухода Тревор хмуро посмотрел на меня.

— Зайдите ко мне в кабинет, — вздохнул он.

Глава 17

Я сидел в одном из кресел для посетителей, Тревор по-хозяйски расположился за столом. В его манерах сквозила неловкость пополам с вкрадчивым добродушием, как будто он боялся потерять твердую почву под ногами.

— Денби обещал приехать к четырем.

— Хорошо.

— Но, Ро… Он все объяснит. Вы будете вполне удовлетворены, я уверен. Думаю, я дам ему возможность объясниться самому, и вы поймете… что у нас нет причин беспокоиться.

Он выдавил неубедительную улыбку и забарабанил кончиками пальцев по пресс-папье. Я смотрел на знакомое лицо друга и от всего сердца желал, чтобы все сложилось по-иному. Денби пришел на десять минут раньше, что, без сомнения, потешило бы самолюбие психиатров. Он был напряжен, словно часовая пружина, заведенная до отказа, как, наверное, и следовало ожидать. Спина его не гнулась, будто вместо позвоночника внутри его коротенького пухлого тела сидел шомпол, усы щетинились над выпяченной губой. Всем своим видом он откровеннее, чем раньше, демонстрировал раздражение.

Денби не пожал мне руку, только кивнул. Тревор обошел вокруг стола, чтобы предложить стул. Я счел его вежливость излишней.

— Итак, Ро, — резко начал Денби, — я слышал, у вас имеются возражения против моего аудиторского акта?

— Все верно.

— Какие конкретно?

— Ну, — сказал я, — если конкретно… пятьдесят тысяч фунтов, пропавшие с депозитного счета клиентов.

— Чепуха.

Я вздохнул.

— Вы перевели деньги, принадлежащие трем разным клиентам с депозитного на текущий счет, — сказал я. — Потом вы сами выписали пять чеков на различные суммы и за шесть недель сняли деньги с текущего счета три-четыре месяца назад. Вместе эти чеки и составляют ровно пятьдесят тысяч фунтов.

— Но я вернул деньги. Если бы вы смотрели внимательнее, то нашли бы встречные кредиты в банковской ведомости. — Он кипел от возмущения и нетерпения.

— Я не мог понять, откуда взялись эти кредиты, — ответил я, — поэтому попросил банк прислать копию ведомости.