– Как же на тебя смогут повесить убийство губернатора, если ты не будешь его убивать?

– Вы ребят Егорова видели? Ну, такого, в кожаной куртке, со шрамом на брови и губе? – поинтересовался Пастухов.

– Видел.

– Обратили вы на них внимание?

– Ну, посмотрел.

– А я видел их в деле. И в довольно горячем. Я им игру, конечно, немного попортил, но боюсь, что до конца проблему мне не решить.

– Убийство этого историка Комарова – на тебе? – прямо спросил Голубков.

– 12 октября, в вечер убийства, я был где‑то между Владивостоком и Хабаровском – возвращался из поездки в Японию за машиной. Но они уже обо всем позаботились, создали мне как бы алиби наоборот: подготовили фальшивые документы, из которых явствует, что 12 октября я был здесь, в К.

– Кто‑нибудь сможет подтвердить, что ты был не здесь, а там?

– Могли бы подтвердить «рефы», с которыми я ехал. Но они по счастливой случайности разбились на машине вскоре после возвращения из этой поездки. Есть еще один человек, который может подтвердить, что видел меня вечером 12 октября в Хабаровске. Но я назову его разве что перед самым расстрелом. Да и этого делать не придется. Меня прикончат на месте. Уничтожили террориста – и дело с концом. Я бы не назвал эту схему слишком изысканной, но отдадим должное – она надежна. Кто там в панике будет разбираться, кто в кого стрелял и каким образом в моей руке оказался пистолет, из которого был убит губернатор Хомутов. И все. А уж для профессионалов перебросить пушчонку из одного места в другое… – Похоже, Серега, ты попал в плохую историю, – подумав, обобщил Голубков.

– Да что вы говорите? – удивился Пастухов. – А я думал: в хорошую. Задание‑то у меня – проще не бывает: охрана Антонюка. Правда, заплатили мне за это пятьдесят штук баксов.

– Сколько?! – поразился Голубков.

– Сколько слышали. И выдали наличными и вперед. Плюс, естественно, расходы по факту: гостиницы, машины, самолеты. Еще кофе хотите?

– И коньяку, – буркнул Голубков.

– Вы только не стесняйтесь, Константин Дмитриевич, – уверил Пастухов. – Счет я представлю к оплате – представительские расходы. Все законно. Ну, понятно, если у меня будет возможность представить его к оплате… – Не нравится мне твое настроение. Понял? – рявкнул Голубков, опрокинув в себя очередную порцию коньяка. – И вообще мне все это не нравится!

– Слово «вообще» – не из нашего лексикона, – уточнил Пастухов.

– Ладно, не вообще. Давай конкретно. Как они заставят тебя стрелять в Хомутова?

– А я и не буду стрелять. Думаю, что будет стрелять кто‑то из егоровских ребят.

Есть у них там такой Миня – самый маленький и незаметный. После этого кто‑то из ребят, скорее всего сам Егоров, пристрелит меня – как нападавшего. После этого в моей руке окажется ствол, из которого прикончили Хомутова. Баллистика, отпечатки пальцев – все на месте. И дело сделано. А уж должность мою каждая собака к этому моменту знать будет: начальник охраны Антонюка.

– А историк Комаров? – поинтересовался Голубков.

– С ним у них ничего не выйдет. Ствол, из которого его убили, оказался у меня.

Так что им придется что‑то придумывать. Если я первый чего‑то не изобрету. Они теряют сильную, конечно, позицию. Красный террор оказывается несколько ослабленным.