Я еще немного походил по площади, прикидывая, как мне получше расставить ребят, и поймал частника.

До двадцати – времени, назначенного Столяровым, – оставалось минут сорок.

Тумана, к счастью, не было, ветер машине не помеха, так что я успел сменить четыре тачки, пока не убедился, что хвоста за мной нет. Без пяти пять я отпустил очередного «левака» у здания пароходства и в темноте прошел к началу мола.

«Жигуленок» Столярова без огней стоял у самой кромки воды. Понятия не имею, как он узнал меня в почти кромешной темноте, но, едва я приблизился к машине, пассажирская дверца открылась и смотритель маяка пригласил:

– Влезайте. Сегодня слишком холодно, чтобы разговаривать на улице, а в дом идти не хочется. Так что поговорим здесь.

Я подробно рассказал о результатах моей рекогносцировки. Он внимательно выслушал, потом заметил:

– Полностью с вами согласен. Хотя мне не повезло на такого словоохотливого сержанта. Но выводы у нас одинаковые, а это самое важное. В вас будут стрелять не раньше, чем будет убит губернатор, – помолчав, продолжал он, нещадно дымя «Мальборо». – Практически одновременно. Но не раньше. Иначе акция теряет смысл и всем будет непонятно, кто же убил губернатора, если террорист был уже мертв. Это для нас важно. Кто, по‑вашему, будет стрелять в губернатора?

– Думаю, Миня. Самый молодой и маленький из них. Молодой, маленький, неприметный. Там есть такой Гена Козлов, так любое его движение сразу фиксируется окружающими. Он крупный. А Миня – неприметный.

– Согласен. Я специально наблюдал за этим Миней. А кто будет стрелять в вас?

– Думаю, сам Егоров.

– Почему вы так решили?

– Это всего лишь предположение, – счел нужным оговориться я. – Для всех я – начальник охраны Антонюка. И ребятам нужно объяснять, почему меня нужно застрелить. Ну, все можно объяснить. Даже приказать. Но это не так‑то просто.

Чем больше людей знают о деталях операции, тем больше риск. Зачем его увеличивать? Есть и более важный момент. Егоров руководит операцией. Если все будет сделано без него, без его непосредственного участия, это как? С Комаровым он прокололся. С Салаховым просто обоср… Чем‑то он должен доказать Профессору свою незаменимость и ценность? Думаю, что именно поэтому он и будет стрелять в меня сам. Тем более что он – как ему кажется – достаточно хорошо меня знает. Мы проводили с ним учебный бой на полигоне в моем бывшем училище.

– Он выиграл?

– Да. Но только потому, что я дал ему выиграть. Мне важно было не выиграть, а прокачать его.

– И что вы о нем можете сказать?

– Он не в форме. Курит, слишком много пьет. Миня – да, проблема. Егоров – нет.

– А остальные?

– Подстраховка. Перебросить ствол, вложить его мне в руку, создать панику в толпе, чтобы отвлечь внимание от происходящего. Я думаю, что они даже не посвящены в суть операции. Знают все только двое – Миня и сам Егоров. Да и Миня – лишь в рамках его задачи.

– И Профессор, который непосредственно будет руководить операцией, – подсказал Столяров.

– Он вечерним спецрейсом улетел в Москву.

– Откуда вы это узнали?

– Мой человек следил за ним.

– Артист?

– Да.

– Похоже, я его перехвалил. Впрочем, с Профессором очень трудно тягаться.

Когда‑то он был самым лучшим оперативником КГБ. Годы, конечно, дают знать свое, но опыт – это опыт.