Рахманов удивленно посмотрел на капитана. Он ожидал увидеть кого угодно, только не его. В палатке они были одни. Соколов, как ни в чем не бывало, снял кепку и, отдуваясь, вытер пот, выступивший на лбу, и сел на табуретку, стоявшую у печки.

– Не с моим здоровьем по горам прыгать, – проворчал он, хлопнув себя по круглому животу.

– Да я тебя об этом и не просил, – пожал плечами Рахманов.

– Верно, не ты, а Али, – будничным тоном сказал Соколов, продолжая вытирать носовым платком лицо и шею.

– Али? – Рахманов удивился еще больше. – Что с грузом? – забеспокоился он.

– С грузом все нормально, прошли как по маслу. Я довел их до границы. Перед тем как расстаться, Али просил меня передать, что все нормально.

– Почему он не позвонил сам? В отличие от вас у нас есть спутниковые телефоны, и мы умеем ими пользоваться, – голос Рахманова стал приобретать угрожающе металлические нотки.

Соколов медленно положил платок в карман, надел кепку и поднял глаза на Рахманова.

– Мы тоже умеем, а еще умеем следить за переговорами. Недавно ГРУ развернуло недалеко от нас центр электронной и радиотехнической разведки, который включает перехват спутниковых сигналов. Так что, уважаемый, придется вам соблюдать пока режим радиомолчания, – говорил Соколов по-прежнему спокойно, но весьма серьезно. Ирония, с которой он начинал разговор, незаметно улетучилась. Капитан решил, что дразнить Рахманова не стоит. Тот заходил из угла в угол, по привычке теребя бороду.

– Почему я должен верить тебе, где гарантии? Может; тебя твоя разведка послала? – Рахманов явно нервничал. Его надо было успокоить.

– Если бы меня послала разведка, гарантии точно были бы, а так придется верить мне на слово, – эти слова, как ни странно, успокоили Рахманова. В уме он уже прикидывал, что необходимо менять место расположения лагеря, хотя это было очень удобным.

– Что еще просил передать Али? – спросил Рахманов, усаживаясь на свою походную кровать.

– В свое время он свяжется с тобой, – Соколов замолчал, обдумывая что-то. – Надеюсь, ты понимаешь, как я рискую, разговаривая с тобой, – осторожно сказал он, прищурившись.

Рахманов понимающе ухмыльнулся, достал из нагрудного кармана пачку новеньких как будто только что отпечатанных долларов и протянул их Соколову.

– Вас, русских, погубит жадность, – презрительно бросил он фразу.

– Возможно, только мы с собой остальных в могилу потянем, – пробурчал Соколов, пересчитывая деньги. Закончив подсчет, он уставился на Рахманова с удивленным и несколько разочарованным видом. Чеченец начинал злиться.

– Что, мало? Ты не в таком положении, чтобы торговаться, – резко заявил он, вновь вставая с кровати.

– Да я на местных раритетах больше заработаю, – проворчал Соколов и насупился. Сейчас он как никогда напоминал колобка, которого лиса собралась съесть.

– Каких еще раритетах? – удивленно поднял брови Рахманов и насторожился.

– Сидишь в горах, ничего не знаешь. Клад тут у вас нашли. Причиндалы вашего предшественника Шамиля. Я со школы помню только, что взяли его все-таки за жабры, – Соколов усмехнулся, довольный своей издевкой. Рахманов, казалось, его не слышал.

– Что за вещи, знаешь? – взволнованно спросил он.

– Говорят, те, что он спрятал перед пленением. Ребята рассказывали, что сабля есть дорогущая, разные книги, утварь. Я их машину на блокпосту видел, когда документы проверяли. Баба одна все кудахтала: «Историческая ценность, историческая ценность!».

– Где они сейчас? – Рахманов овладел собой и говорил уже спокойно, расхаживая по палатке, но Соколов отметил про себя то внутреннее напряжение, с которым разговаривал чеченец.