Он наколол на вилку кусок яичницы, а я уставилась на него:

— Извини?

— Если захочешь воспользоваться компьютером, то пароль «Шауна444».

— Э-м-м... — пробормотала я и повторила: — Извини?

Запищала микроволновка. Макс поставил тарелку и повернулся к ней, говоря:

— Через «у».

Ничего не понимаю.

— Через «у»?

Он открыл микроволновку, достал из нее миску, подошел ко мне, достал из выдвижного ящика ложку, сунул ее в миску и поставил миску передо мной.

— Шауна. Через «у». Ш-а-у-н-а. И 444. Без пробела.

— Но...

— Компьютер стоит на бюро, — продолжил он, снова взяв тарелку и подняв ломтик бекона. Но прежде чем он откусил, его взгляд уперся в окно позади меня.

— Макс, я думаю...

— Ты накупила еды на целую армию. Найдешь что-нибудь на обед.

О Боже. Он думает, что я останусь здесь?

— Макс...

Его взгляд вернулся ко мне.

— На всякий случай поешь чего-нибудь легкого. Лучше, чтобы у тебя в животе не было ничего тяжелого, если болезнь вернется.

— Может, нам стоит...

Я услышала, как хлопнула автомобильная дверь, и замолчала. Обернувшись, я увидела, что рядом с «Чероки» стоит один из спортивных кроссоверов, к тому же красный, что делало его еще более спортивным. По ступенькам вприпрыжку поднималась молоденькая девушка с густыми вьющимися темными волосами. На ней был розовый пушистый жилет, голубая водолазка в крошечный розовый горошек и бледно-голубые джинсы в обтяжку. А еще мохнатые сапожки с большими помпонами впереди, которые раскачивались, пока она прыгала по ступенькам. Девушка была хорошенькой. Очень хорошенькой.

Нет, она была прелестной. Воплощение девушки с лыжного курорта.

И она была очень юной. Намного младше меня. И, подозреваю, намного младше Макса.

Мне тридцать шесть. Ему должно быть примерно столько же, возможно чуть больше или меньше, но не сильно.

Девушка выглядела на двенадцать. Хотя, раз уж она может водить машину, наверное, ей шестнадцать.

Она остановилась на крыльце и преувеличенно радостно помахала нам рукой, подпрыгивая на носочках. Но даже такое преувеличенное движение выглядело прелестно, словно было для нее естественным. Наверное, так и есть, потому что, скорее всего, она состоит в какой-нибудь группе поддержки.

Боже милосердный.

— Бекка, — пробормотал Макс. Я посмотрела на него, а он сложил кусок тоста пополам и сказал: — Я ненадолго уеду.

Потом он откусил тост и повернулся к раковине.

— Я...

— Эй! — раздался от двери звонкий и радостный девичий голос.

Я обернулась. Бекка уже была внутри и закрывала дверь. Потом она так же вприпрыжку подошла к барной стойке. Помпоны раскачивались из стороны в сторону.

— Привет, Бекка, — поздоровался Макс.

— Привет, Макс, — откликнулась Бекка, потом повернулась ко мне и все так же звонко и радостно сказала: — Привет.

— Здравствуй.

— Ты, должно быть, Нина, — заявила она, и я, кажется, застыла, открыв рот.

Откуда она меня знает?

Она осмотрела меня.

— Она хорошенькая, — сказала Бекка, обращаясь, подозреваю, к Максу, поскольку никого другого в доме не было. Потом она посмотрела обратно на мня, и ее взгляд остановился на моей груди. Все так же звонко, радостно и даже громко она провозгласила: — Мне нравится эта кофточка! Где ты ее взяла? Я хочу такую же.

— Я...

— Ты можешь отправиться по магазинам, Бекка, но будет чудом, если ты найдешь такую, — сказал Макс, и она посмотрела на него. — И если сможешь позволить ее себе.

Я взглянула на Макса и ответила, немного резко из-за того, как прозвучали его слова:

— Она не настолько дорогая.