Он так сильно этого хотел.

– Мне нужна от тебя всего одна вещь, – продолжил Моаш. – Я хочу, чтобы ты признал мою правоту. Чтобы ты увидел. Когда они продолжат умирать, вспомни. Когда ты их подведешь и боль поглотит тебя, вспомни: выход есть. Вернись к тому утесу и прыгни во тьму.

Сил кричала, но это был всего лишь ветер. Далекий ветер…

– А драться с тобой я не стану, Кэл, – прошептал Моаш. – Нет такой битвы, которую можно было бы выиграть. Мы проиграли в тот самый момент, когда родились и явились в эту проклятую юдоль страданий. Единственная победа, оставшаяся нам, – решиться покончить с этим. Я нашел свой путь. Для тебя открыт другой.

«О, Буреотец! – подумал Каладин. – О, Всемогущий! Я просто… я просто хочу перестать подводить людей, которых люблю».

В комнату ворвался свет.

Чистый и белый, как свет самого яркого бриллианта. Свет солнца. Блестящая, концентрированная чистота.

Моаш зарычал и резко повернулся, прикрывая глаза от источника света, который шел из дверного проема. Фигура, стоявшая там, казалась не более чем тенью.

Моаш шарахнулся от света – но его версия, прозрачная и тонкая, оторвалась и шагнула в противоположную сторону. Как послеобраз. В ней Каладин увидел того же Моаша, но почему-то более статного, одетого в блестящую синюю униформу. Двойник уверенно поднял руку; и хотя Каладин не мог их видеть, он знал, что за этим Моашем собрались люди. Защищенные. Пребывающие в безопасности.

Образ Моаша вспыхнул, в его руках возникло осколочное копье.

– Нет! – закричал настоящий Моаш. – Нет! Возьми! Возьми мою боль!

Он отшатнулся в сторону, разъяренный, в его руках появился осколочный клинок – меч Убийцы в Белом. Он замахнулся в пустоту. Наконец он опустил голову, прикрывая лицо локтем, и, оттолкнув фигуру внутри сияния, бросился обратно в туннель.

Каладин опустился на колени, купаясь в этом теплом свете. Да, ему стало тепло. Каладин это отчетливо почувствовал. Конечно… если некое высшее божество на самом деле существовало… оно наблюдало за ним из этого света.

Свет померк, и худощавый молодой человек с черно-русыми волосами бросился вперед, чтобы подхватить Каладина.

– Сэр! – воскликнул Ренарин. – Каладин, сэр? С тобой все в порядке? У тебя что, буресвет кончился?

– Я… – Каладин покачал головой. – Что…

– Пошли. – Ренарин взял его под руку, чтобы помочь подняться. – Сплавленные отступили. Корабль готов к взлету!

Каладин оцепенело кивнул и позволил Ренарину помочь ему встать.

9. Противоречия

Пьютерная клетка заставит спрена вашего фабриаля выразить свой атрибут в полную силу – спрен пламени, например, создаст тепло. Мы называем эти устройства усилителями. Они, как правило, используют буресвет быстрее, чем другие фабриали.

К тому времени как Каладин начал приходить в себя, «Четвертый мост» уже поднимался в воздух. Он стоял у перил, наблюдая, как уменьшается внизу покинутый город Под. С такого расстояния дома напоминали горстку крабьих панцирей, которые стали малы своим прежним обитателям. Они отслужили свое и превратились в рассыпанный мусор.

Когда-то он представлял себе, как вернется сюда с триумфом. Но его возвращение в конце концов ознаменовало гибель города. Каладина удивило, как мало его это ранило, – ведь он понимал, что, скорее всего, видит свой родной городок в последний раз.

Что ж, Под перестал быть его домом уже много лет назад.