– То, что ты говорила о надежде на собрании… Я обеспокоен, Ясна. Но возможно, в хорошем смысле. Кто в мире станет оспаривать такую фундаментальную идею, как надежда? И все-таки, поскольку мы все принимаем ее как жизненно важную вещь, мы не пытаемся ее осмыслить. Понять, что она на самом деле значит. В отличие от тебя.

– Я стараюсь. – она оглянулась на дворец Верховного. – Скажи-ка… Не слишком ли я стараюсь утвердиться в качестве полководца? Я чувствую, что это важный прецедент, как и эта твоя книга, но… Я стреляю чересчур метко, да?

Далинар улыбнулся, затем накрыл ее ладонь своей.

– Мы открываем новый мир, Ясна, и путь перед нами лежит темный – наша задача принести свет. Простительно время от времени спотыкаться о невидимую почву. – Он сжал ее руку. – Мне бы хотелось, чтобы ты кое-что для меня сделала. Все великие философские тексты, которые я читал, снабжены примечаниями.

– Да, насчет этого…

Он был не единственным, кто с потрясением обнаружил, что на протяжении веков спутницы мужчин оставляли комментарии друг для друга. Текст, надиктованный мужчиной, часто скрывал мысли его жены или письмоводительницы, которые никогда не высказывались вслух. Целый мир, потаенный от тех, кто думал, что правит им.

– Я бы хотел, чтобы ты написала примечания для «Давшего клятву», – продолжил Далинар. – Доступные. Пусть их прочитает любой, кто захочет.

– Дядя? – спросила Ясна. – Я не уверена, что эта традиция должна продолжаться. С самого начала она была сомнительной.

– Я нахожу, что идеи, предлагаемые в примечаниях, очень важны, – возразил Далинар. – Они меняют понимание прочитанного. История пишется победителями, как многие любят говорить, но, по крайней мере, у нас имеются мысли очевидцев, думавших иначе. Я хотел бы знать твое мнение о том, что написал.

– Я не буду сдерживаться, дядя, – предупредила Ясна. – Если религии слишком много, мне придется быть честной. Я укажу на твои предвзятые утверждения, на твои заблуждения. Возможно, лучше поручить это моей матери.

– Я думал об этом. Но я обещал объединять, а не разделять. Я не достигну цели, доверив книгу только тем, кто согласен со мной. Если мы открываем новый мир, Ясна, разве мы не должны сделать это вместе? Невзирая на споры и прочее? Мне кажется, что… мы с тобой в деталях никогда не сойдемся. Эта книга может показать, что мы согласны в более важных вопросах. В конце концов, если признанная атеистка и человек, заложивший основы новой религии, могут объединиться, кто сможет заявить, что личные различия слишком велики для преодоления разлома между ними?

– Значит, ты этим занимаешься? Создаешь религию?

– По крайней мере, пересматриваю старую. Когда будет опубликован полный вариант «Давшего клятву»… Подозреваю, что это приведет к еще большему расколу среди воринизма.

– От моего участия лучше не будет.

– Мне все равно нужны твои мысли. Если ты готова ими поделиться.

Она крепче прижала к себе книгу.

– Я считаю это одной из величайших почестей, которые мне когда-либо оказывали, дядя. Однако имей в виду, что краткость не входит в число моих достоинств. Это может занять годы. Я буду основательной, я предложу контраргументы, и я могу подорвать всю аргументацию. Но я буду почтительна.

– Как пожелаешь, Ясна, – улыбнулся он. – Я надеюсь, что с твоими дополнениями мы создадим нечто большее, чем я мог бы создать в одиночку.

Она улыбнулась в ответ:

– Не говори так. Тебя послушать, вероятность успеха минимальна – я же считаю, что это самый логичный результат.