|
Он ей всегда нравился, даже очень. И он счастлив ее видеть, да-да, она заметила это и рада этому. Когда-то, лет в тринадцать, она была сильно им увлечена, но он считал ее странной, чудаковатой. Она встречалась время от времени с его братом Алеком, два года, пока училась в последних классах. Дэниела она не интересовала, вот и стала встречаться с его братом, чтобы хоть так видеть его почаще. Ей хотелось знать его мир, его интересы, чем он живет, почему сразу после уроков вскакивает на подножку школьного автобуса и уезжает. Позднее сменил автобус на побитый, старый пикап, но все равно уезжал так же. Кожа у него, какая обветренная, — конечно, большую часть времени Дэниел проводит под открытым небом. Но, как ни странно, это ему идет, даже придает какую-то сексуальную привлекательность, как Роберту Редфорду. Морщинки в уголках глаз, — должно быть, от смеха. Волосы темно-каштановые, рост за метр восемьдесят. Про таких мужчин говорят: «Высокий, красивый брюнет». Тогда, в юности, он не выглядел так привлекательно.
— Так лошади-то, о которых ты мечтал, есть у тебя сейчас? — спросила она и сейчас же увидела удовольствие, даже радость в его глазах. Он достал из бумажника несколько фотографий и молча протянул ей. Арабские скакуны на снимках были так грациозны, что у нее дух перехватило. — Как красиво, Господи! — выдохнула Мэг. Он промолчал — не было необходимости говорить. Она долго любовалась, и было на что: гордый изгиб шеи, чуть приподнятый хвост, большие, блестящие умные глаза. — Ты, наверно, гордишься ими? — Она бережно сложила и вернула фотографии. — Да. Горжусь. И тобой горжусь тоже. — О! — только и могла произнести она: слова эти взволновали ее. Может быть, неискренность, лесть? Она не в силах даже начать второй роман, а ее считают знаменитой писательницей. — Не надо мной гордиться! — А я горжусь — серьезно! И мы все — тоже. — Спасибо. — Смущенная, Мэг отвела взор. Наступило неловкое молчание. — Как поживает твоя мать? — спросила она, чтобы что-то сказать: ее, если честно, это не занимало. Эрна Уиллет, с ее злобным характером, обращалась с сыновьями властно, деспотично. — Она умерла. Несколько лет назад. — Мне очень жаль. — Слова застряли у нее в горле, потому что это была неправда. — Время пришло, наверное. Очень типично для Дэниела: какая-то сила в его взгляде, уверенность, что он готов встретить невзгоды, которые других свалят в один день. — А Брэтт? Это безопасная территория — его братья: он искренне любил их. Когда мать особенно им докучала, братья Уиллет собирались вместе. — Летчик, летает из Денвера. Иногда заезжает навестить меня. — Здорово! — Брэтт был любимец семьи — отчаянный парень. — А Джо? — Женился, дети родились — две девочки. Живет в Нью-Мехико. Занимается компьютерами. — Он всегда, еще с детства, интересовался компьютерами. А как у Алека дела? — Помолвлен с девушкой из Атланты. Они живут во Флагстаффе. Мэг заметила, что он ждет, как она отреагирует. — Вот и славно! — Сожалений нет? — Он чуть улыбался, глядя на нее сверху вниз. — Алек? Я и Алек? — Мэг засмеялась и тотчас увидела по его глазам, что он доволен. — Не-е-ет… Правда, мы встречались, время от времени года два. Но… не-е-ет. Думаю, мы убили бы друг друга, если бы решились на что-нибудь более серьезное. Хотя… у меня иногда возникала мысль… стать вроде… членом вашей семьи: знаешь — суетиться по хозяйству, готовить, например, для вас обеды, испечь пирожное, ну и все такое. |
