Некоторое время Арабелла лежала неподвижно с закрытыми глазами. Она слышала не только музыку, но и голоса людей, лай собак и фырканье лошадей. За стенами кибитки своим чередом шла жизнь.

Теперь ей стало понятно, что произошло. Она, они оба были свободны. Освобождение произошло как раз в тот момент, когда она совершенно отчаялась и потеряла всякую надежду. Оставался страх – что, если вместе с ребенком она лишилась и части жизненно важных органов? – который она не могла превозмочь.

Арабелла решила заговорить с Робертом, дабы выяснить, не утратила ли она способность связно излагать свои мысли.

Она осторожно повернула голову набок и открыла глаза. Роберт смотрел на нее серьезно и бесстрастно. На его лице она не могла прочесть ответа на свой вопрос. Он еще несколько раз тронул струны лютни, потом отложил ее в сторону и опустился на колени перед кроватью, на которой она лежала. Бережно, словно опасаясь, что она может оттолкнуть его, он погладил ее по голове. Его губы тронула ласковая улыбка.

– Это случилось?

– Да.

Она снова замолчала, боясь ответов на те вопросы, которые ей не терпелось задать. Набравшись смелости, она прошептала:

– Все вышло полностью?

– Полностью.

– Полностью… – повторила она, пытаясь представить себе, на что был похож этот маленький зародыш человека. – Пальчики на руках и на ногах?.. – Она вопросительно взглянула на него.

– Да.

Так она и думала. Пальчики на руках и на ногах. То, что в течение нескольких месяцев в ней существовала самостоятельная жизнь, казалось чудом. Она была изгнана оттуда против своей воли, судя по тому, каких физических мук это стоило самой Арабелле. Эта жизнь приобрела человеческие формы, имела голову, руки, ноги и даже пальчики. Арабелла хотела задать еще один вопрос:

– Это был…

– Мальчик.

– Да. – Она отвернулась с тяжелым вздохом. – Я всегда это знала.

Сейчас Арабелла не могла думать о том несовершенном создании, которое было зачато в радости, а затем принесло ей столько боли, как о презренном существе, называемом «это».

– Мальчик… – повторила она. – Твой сын, – вымолвила она и замолчала, боясь разрыдаться.

Арабелле казалось теперь, что она была совершенно уверена в том, что зачала мальчика.

Отныне его не существовало. Не было никакого мальчика, никакого сына, только кровавое месиво, которое Роберт закопал где-то поблизости от табора. Она никогда не узнает, где это место. Она чужая на этой земле, которую Роберт считает своей родиной. Здесь никто никогда не узнает, кем она была до встречи с ним.

Арабелла повернулась к нему, в глазах у нее стояли слезы. Она смахнула их и растерянно улыбнулась, словно извинялась за что-то. Из-за чего теперь плакать? Все позади. Они приняли такое решение, потому что другого выхода не было. И через несколько дней им снова предстояло отправиться в путь.

– Как долго я спала?

– Почти двадцать четыре часа. Я будил тебя дважды и давал настойку опия и бульон. Ты не помнишь?

– Помню настойку… горькая. И еще помню сны, очень красивые… Какие-то разноцветные тени, все вперемешку… – Она прикрыла глаза в надежде, что сновидения вернутся. – В этот миг она почувствовала, как он встал. – Не уходи. Пожалуйста. Куда ты?

– Я принесу что-нибудь поесть. Уже пора…

– Еще нет.