Бен широко улыбнулся. «Круглое лицо, блестящие глаза. В нем много от Джесси, — подумал Бейли, — много от матери». Но серьезность в лице — это уже от Бейли.

И еще у Бена была отцовская манера задумываться. Временами он погружался в глубокие размышления, морщил лоб, и тогда становилось совершенно ясно, что он сын своего отца.

— Я чувствую себя прекрасно, — сказал Бейли.

— Верно, папа. Ты лучше всех нас, учитывая…

— Что учитывая?

— Твой возраст, конечно. И я не забываю, что именно ты начал все это. Но я увидел, что ты укрылся под деревом, и подумал: может, старику хватит.

— Это я — то — старик? — сказал Бейли.

Робот, которого он только что заметил у Города, был уже достаточно близко, но Бейли не вглядывался в него.

— Есть смысл стать под дерево, когда солнце такое яркое. Мы хотим научиться не только пользоваться выгодами пребывания вне городских стен, но и привыкнуть к связанным с этим трудностям. А тут солнце как раз и вышло из-за облаков.

— Да. Ну, значит, ты не хочешь вернуться?

— Я могу перенести это. Еще неделя, и я буду проводить здесь все послеобеденное время. Это моя привилегия в соответствии с разрядом С-7.

— Речь идет не о привилегиях, папа, а о переутомлении.

— Я же говорю, что прекрасно себя чувствую.

— Уверен. А придешь домой — растянешься на кровати и будешь лежать в темноте.

— Естественное поведение после сильного солнечного облучения.

— И мама беспокоится.

— Пусть себе беспокоится. Это ей на пользу. Да и что такого уж вредного быть здесь? Самое худшее — что вспотел, но я уже начал привыкать и к этому. Я не хочу уходить отсюда. Когда я начинал, я не мог даже пройти это расстояние от Города и поворачивал обратно, и со мной был только ты. А теперь погляди, сколько нас здесь, и как далеко я могу уйти совершенно спокойно. Я тоже могу работать, могу пробыть здесь еще час. Без труда. Знаешь, Бен, хорошо бы нашей матери тоже начать выходить сюда.

— Кому? Маме? Ты шутишь!

— Да, чуть-чуть. А то настанет время уезжать, мне придется остаться, потому что она не сможет потом приспособиться.

— И ты будешь рад этому. Не обманывай себя, папа. Это же будет не скоро, и если сейчас ты не слишком стар, то тогда уже обязательно станешь стариком. Эта игра для молодых.

— Знаешь, — сказал Бейли, — больно ты умен со своими «молодыми»!

Он сжал кулаки.

— Ты когда-нибудь уезжал с Земли? Кто-нибудь из тех, кто сейчас на поле, уезжал? А я уезжал два года назад. Это было до того, как я начал эту акклиматизацию, но я выжил.

— Я знаю, папа, но ведь это было ненадолго и по долгу службы, и общество заботилось о тебе. Это не одно и то же.

— То же самое, — упрямо сказал Бейли.

В душе он сознавал, что это не так.

— И не так уж долго ждать, пока мы сможем оставить Землю. Если бы мне разрешили поехать на Аврору, мы могли бы сдвинуть это дело с мертвой точки.

— Забудь об этом. Все это не так-то просто.

— Но надо пытаться. Правительство не выпустит нас, пока Аврора не даст добро. Это самый большой и самый мощный из Внешних миров, и это значит…

— Брось! Я знаю. Миллион раз об этом говорили. Но тебе не обязательно ехать туда за разрешением. Есть такая штука, как гиперсвязь. Можешь связаться с ними отсюда, я много раз говорил тебе…

— Это совсем другое. Нам нужен личный контакт. Я тебе тоже много раз говорил об этом.