— Если тебя ждут, папа… — недовольно начал Бен.

Бейли пожал плечами.

— Не глупи, Бен. Если бы я в самом деле был им чертовски нужен, за мной послали бы закрытый кар и, вероятно, с человеком-добровольцем, а не приказали бы роботу идти пешком и злить меня своими сообщениями.

Бен покачал головой:

— Не думаю, папа. Они не знают, где ты, и долго ли придется тебя искать. Я не думаю, что они послали бы человека, не зная, где тебя можно найти.

— Да? Ну что ж, посмотрим, насколько силен приказ. Р.Джеронимо, иди обратно в Управление и скажи им, что я работаю.

Затем он резко добавил:

— Уходи! Это приказ!

Было видно, что робот колеблется. Он повернулся, пошел, снова повернулся, сделал попытку вернуться к Бейли и, наконец, застыл на месте, трясясь всем телом.

Бейли понял и шепнул Бену:

— Придется идти. О, дьявол!

Подобное поведение роботов роботехники называли эквипотенциальным противоречием на втором уровне. Повиновение было Вторым Законом, и Р.Джеронимо страдал теперь от приблизительно равных по силе, но противоречивых приказов. Был найден и термин — роботблок, или для краткости робблок.

Робот медленно повернулся. Первоначальный приказ был сильнее, но не намного, поэтому голос робота срывался:

— Хозяин, мне говорили, что вы можете сказать так, и тогда я должен сказать…

Он промолчал и хрипло добавил:

— Я должен сказать… если вы один.

Бейли коротко кивнул ему. Бен поспешно отошел. Он знал, когда его отец — папа, а когда — полисмен.

Бейли подосадовал на себя, что усилил свой приказ, создав тем самым едва ли не полный робблок. Результатом могло быть сильное повреждение, требующее проверки позитронных связей и перепрограммирования, а расходы пошли бы за счет Бейли и обошлись бы в его годовое жалование. Он сказал:

— Я отменяю свой приказ. Что тебе велели сказать?

Голос Р.Джеронимо приобрел теперь обычное нормальное звучание:

— Мне велели сказать, что вас ждут по поводу Авроры.

Бейли повернулся и окликнул сына:

— Дай им еще полчаса, а затем скажи от моего имени, чтобы возвращались, а я сейчас ухожу.

Бейли пошел большими шагами — надо было идти пешком два километра до городской стены, а потом добираться до Управления по перегруженным улицам.

Аврора? Что могло там произойти?

Через полчаса Бейли добрался до входа в Город. Внутренне он уже весь напрягся, не зная, что его ожидает. Вполне возможно, что на этот раз ему не повезет.

Он дошел до границы между Городом и простирающейся перед ним местностью — стены, отделяющей хаос от цивилизации, и положил руку на сигнальную пластинку. В стене открылся узкий проем. Как обычно, он не стал ждать, пока она откроется полностью, а проскользнул в щель, когда она стала достаточно широкой. Р.Джеронимо шел следом.

Постовой полицейский выглядел испуганным, как всегда в тех случаях, когда кому-нибудь надо было пройти в Город. Каждый раз одно и то же: недоверчивый, особенно внимательный взгляд, рука на бластере, впечатление совершенной неуверенности… Бейли хмуро предъявил свою карточку, постовой отдал честь. Дверь за Бейли захлопнулась, и Город, как обычно, стал для него олицетворением всей Вселенной. Бейли снова окунулся в несмолкающий гул различных работающих механизмов и запах испарений человеческих тел, зная, что вскоре перестанет слышать и ощущать как то, так и другое. В мягком искусственном освещении не было ничего от меняющейся яркости местности вне Города, местности, с ее зелеными, коричневыми, голубыми и белыми красками, куда изредка вторгались красный и желтый цвета. Здесь не было ни ветра меняющихся направлений, ни жары, ни холода, ни постоянной угрозы дождя, здесь царило устойчивое постоянство неощутимых воздушных потоков; комбинация температуры и влажности их была настолько приспособлена к потребностям человека, что не ощущалась вообще.