— Значит, ты останешься и поможешь. Великолепно… тогда в чём смысл этого разговора? — начал я обходить его, но он положил ладонь мне на плечо. Я посмотрел на неё, а потом вопросительно взглянул ему в глаза.

— Я просто хотел убедиться, что мы понимаем своё положение, — продолжил он. — Думаю, что у тебя в этой войне есть шанс, иначе я бы уже отрубил тебе голову. Если проиграешь, то королевское правосудие не будет иметь значения; если победишь, то ваши дела будут только между вами. Тогда я буду придерживаться его решения, — сказал он, и убрал руку.

Я ещё какое-то время посмотрел на него:

— Тогда я думаю, что мы отлично друг друга понимаем, — ответил я, прежде чем уйти. Я ощущал спиной его взгляд, пока не покинул двор.

* * *

На следующий день меня нашла моя мать. Мириам всегда была тихой женщиной, если только не спорила с моим отцом, что случалось редко. Она нашла меня в тот день работающим в кузнице Ройса. Я пытался расплавить наши оставшиеся обрезки железа, чтобы отлить ещё несколько железных бомб.

— Я говорила с Пенни этим утром, — начала она.

Я внутренне вздрогнул. Я видел, к чему она клонила:

— Она послала тебя втолковать в меня здравый смысл? — спросил я.

— Нет, но она сказал мне, как ты относишься к смерти твоего отца, — ответила она.

— Но ты же не думаешь, что я не прав?

— Думаю. Твой отец сам делал свой выбор — единственное, что он бы изменил, это то, как ты сейчас к этому относишься, — ответила она.

Я поморщился:

— Я не могу ничего поделать с тем, что я чувствую, матушка.

— Думаешь, твой отец хотел бы, чтобы ты относился к этому вот так? — ответила она.

— Будь он здесь, я бы его спросил, но его нет, — сказал я. Внутри меня боролись гнев и грусть, но я их сдерживал. Мириам была единственным человеком, на которого я не мог окрыситься.

Она подошла ко мне, и положила свою ладонь поверх моей, заставив меня прекратить работать:

— Посмотри на меня, Мордэкай.

Я так и сделал. У неё были мокрые щёки. Я начал было что-то говорить, но она приложила палец к моим губам.

— Ты знаешь, почему я плачу? — спросила она.

— Из-за Папы?

— Нет. Он прожил хорошую жизнь. Плачу я потому, что теперь, когда Ройс мёртв, мой сын, похоже, хочет для себя только смерти. Я оплакиваю потерю твоей улыбки и радости, которую она мне приносила, — сказала она, и слезинка прочертила одинокую линию по её щеке.

Я долго смотрел на неё, и что-то во мне оборвалось. Мириам обняла меня, когда из моих глаз снова полились слёзы. Она держала меня целую вечность, а я плакал как потерянный ребёнок, и мою грудь сотрясали глубокие всхлипы. Если кто-то и увидел, как мы там стояли, то был достаточно добр, чтобы пройти мимо, не вмешиваясь.

Глава 32

Наконец пришла весна, принеся с собой более тёплые деньки. Снег начал потихоньку таять в горах, раздувая Реку Глэнмэй. Я был вынужден добавить ещё камней, чтобы не дать реке смыть дамбу. Я начал надеяться, что враг объявится скоро — если они задержатся слишком долго, то река размоет подпорную стену и созданный мною искусственный ледник. Я улыбнулся иронии в этой мысли.

Моё настроение улучшилось, что стало большим облегчением для Пенелопы, хотя мне пришлось довольно много извиняться. Однако оно того стоило — примирение меня более чем порадовало. Но я всё ещё носил в себе тёмное семя гнева и горя. Я держал его внизу, в темноте и глубине, где даже я сам его почти не ощущал. Я сосредоточил свой сознательный разум на более приятных вещах, хоть их и было мало.